— Скорее всего и маркиз не обращает внимания на девушек, слишком застенчивых и добропорядочных, чтобы постоять за себя.
Рейна задохнулась от негодования:
— Я вовсе не так уж застенчива! Но, конечно, добропорядочна! Я воспитанная леди!
— Мне почему-то кажется, — протянула Арабелла — что маркизу не нужна в постели истинная леди.
Рейна беспомощно охнула, заливаясь краской.
— Но, — продолжала Арабелла, — у меня создалось впечатление, что ты напрочь забыла о приличиях и правилах этикета, когда он тебя поцеловал.
Неожиданная улыбка озарила лицо Рейны.
— Да, — призналась она. — Белла… а ты когда-нибудь была влюблена?
— Нет. И не выношу джентльменов, которые так и норовят украсть поцелуй!
— Но тебе уже двадцать!
— Мой брат утверждает, что я сморщенная, дряхлая старая дева, но возможно, на земле просто нет мужчины, чьи ласки заставили бы меня забыть о происхождении и воспитании.
— Ты просто глупышка, Белла! — воскликнула Рейна.
— А как насчет тебя, Рейна? Девушка задумчиво поджала губы.
— Не знаю. Иногда я пугаюсь, но чаще всего чувствую себя такой легкой, что, кажется, могла бы поднять в небо и полететь!
— Прекрасно, только старайся, чтобы твои полеты не заметили родители. Ты знаешь, как они к этому относятся!
— Да, но рано или поздно они смирятся и увидят, как были не правы, — уверенно предсказала Рейна. — Спокойной ночи, Белла.
— Спокойной ночи, дорогая.
— Вы англичанка, однако безупречно говорите по-итальянски!
— Благодаря предкам, синьора, — тепло улыбнулась девушка.
— Если не ошибаюсь, у вас генуэзский выговор?
Немолодая женщина казалась искренне заинтересованной, и Арабелла, разгоряченная танцами, была рада немного передохнуть.
— У вас тонкий слух, синьора. Наша вилла действительно в Генуе. Мой отец — граф Клер, а покойная бабушка — Антония Парезе.
Графиня Лучана ди Роландо свела темные брови.
— По-моему, я слышала о вашем достославном батюшке. Кажется, он один из немногих английских аристократов, которые занимаются банковским делом и морской торговлей?
— Да, — охотно подтвердила Арабелла, — и притом весьма успешно.
Графиня снисходительно улыбнулась.
— Он ваш отец и потому представляется вам образцом всех добродетелей. А вот мой отец с рождения был дачником, и все, за что ни брался, шло прахом.
— Образцом добродетелей? Нет, я не настолько глупа чтобы верить в это! Но я очень люблю отца и нахожу его великолепным!
— А ваша матушка еще жива?
— Конечно! Говорят, я очень похожа на нее, если не считать цвета глаз.
— И вы — единственный ребенок?
— Нет, у меня есть старший брат. Еще один, Чарльз, умер в детстве.
— Ах, как печально!
— Но довольно обо мне и моей семье, синьора. Я пыталась по произношению определить, откуда вы, но, признаюсь, так и не смогла.
— Я… я много путешествовала.
— Вы живете в Неаполе?
— Временно. В мире так неспокойно. Не знаю, где буду, скажем, месяца через три.
— Именно это повторяет мой отец. Он боится, что Наполеон скоро сделает Геную частью своей империи. Мне страшно думать об этом, потому что придется вернуться в Англию и, вероятно, остаться там, пока узурпатор не будет побежден.
Графиня легонько потрепала Арабеллу по руке.
— Жаль, что столь молодая девушка должна волноваться о возможной потере второй родины.
Темные глаза Арабеллы весело сверкнули.
— Не настолько я молода, — усмехнулась она. — В прошлом месяце мне исполнилось двадцать. Увы, боюсь, что так и останусь старой девой.
— В таком случае, ваши родители, вероятно, не желают расставаться с вами?
— Мои родители, — твердо объявила Арабелла, желают мне счастья. К сожалению, я еще не встретила человека, которого могла бы сравнить с отцом и братом
Графиня опустила глаза и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Ваш брат здесь, с вами?
Арабелла вздохнула, но нашла в себе силы спокойно ответить:
— О нет, Адам в Амстердаме. Я гощу у Линдхерстов. Я вместе с их дочерью училась в одном пансионе.
Та девчонка, которую хочет Эрве.
— И когда же родители приедут за вами?
Арабелла была не против расспросов, но графиня казалась назойливо любопытной и слишком настойчивой. Девушка осторожно сказала:
— Мои родители не собираются пока покидать Геную. Я здесь, лишь поскольку мой отец посчитал, что мне полезно увидеть другие города.
— Как мудро с его стороны.
Арабелле показалось, что она расслышала в голосе графини легкий сарказм. Она не поняла, в чем дело, но решила отплатить собеседнице той же монетой:
— А у вас есть дети, графиня? Та ухмыльнулась:
— Вы посчитали меня старухой, которая любит совать нос в чужие дела. Это правда. Достигнув моих лет, вы поймете, как мало развлечений осталось в жизни. У меня действительно есть сын, Алессандро.
— Он с вами, в Неаполе?
— Нет, Алессандро, как и я, любит путешествовать.
— Он женат?
Ему всего двадцать пять лет, синьорина. Он слишком молод, чтобы жениться.
— До чего же интересно устроен свет, — серьезно зала Арабелла. — Если женщина не вышла замуж в абсурдно молодом возрасте, она считается достойной презрения старой девой, тогда как мужчины вольны делать все, что захотят!
Графиня нахмурилась. Как часто она думала об этом, когда в восемнадцать лет ее выдали замуж за человека, годившегося ей в отцы! Но, по крайней мере, он вовремя убрался на тот свет и оставил ей богатое наследство.
Женщина почувствовала нечто вроде симпатии к неунывающей остроумной Арабелле.
— Жизнь не всегда справедлива, — произнесла она вслух, понимая, как банально звучит это утешение.
Арабелла неожиданно улыбнулась и поднялась.
— Я отняла у вас очень много времени, графиня. Простите меня. Мой отец вечно твердит, что я несдержанна.
— Позвольте не согласиться с вашим отцом, — возразила ее собеседница. — Вы молоды и хотите танцевать. Как-нибудь побеседуем снова, дитя мое, а сейчас, кажется, вон тот молодой человек жаждет побыть в вашем обществе.
Арабелла дружелюбно кивнула.
— До встречи, графиня, — вежливо сказала она и присела перед пожилой дамой.
Девушка приветствовала Адама лукавой усмешкой и прошептала, прикрывая рот затянутой в перчатку рукой:
— Ты еще не видел Рейны?
— Нет, и хочу просить тебя об одолжении, Белла.
Девушка насмешливо подняла брови:
— Вижу, братец, у тебя на уме нечто крайне благородное.
Однако Адам, казалось, колебался.
— Я хотел бы поговорить с Рейной в более уединен ном месте, — признался он наконец. — Лучше всего на вилле ее родителей. В саду.
— Адам Уэллз! Боже, ты настоящий негодяй!
— Белла, черт побери…
— И это после всех моих усилий познакомить вас в Англии! Кажется, там тебя это нисколько не интересовало!
Адам скрипнул зубами.
— Мне жаль мужчину, который захочет накинуть на тебя узду! Ну а теперь, может, закроешь рот и выслушаешь? У меня нет ни малейшего намерения скомпрометировать Рейну, так что простись со своими непристойными фантазиями, Белла. Ты должна играть роль компаньонки и сторожевого пса. Невидимого и неслышного, конечно.
— Естественно! — Арабелла немного помедлила, и робко спросила: — Решил сказать Рейне, кто ты на самом деле?
— Нет! — воскликнул он. — Во всяком случае, пока не выполню своей миссии. Я не стану рисковать ее безопасностью.
— Разумно, — неодобрительно буркнула девушка, — но ужасно неромантично. Подумать только, а я считала тебя…
— Неотразимым и неисправимым повесой? — рассмеялся Адам. — Но, дорогая, здесь совершенно другое дело! Ты выполнишь мою просьбу?
Арабелла украдкой сжала руку брата.
Да. Ну а теперь уходи, пока мы не стали предком сплетен!
Свидание наедине! Арабелла была немного задета тем, о не она, а Адам придумал такое. Она уже направилась было к Линдхерстам, но дорогу загородила леди Идеи, близкая подруга печально прославленной леди Гамильтон, наперсница королевы. Пришлось остановиться и вести вежливую беседу, поскольку шансы избежать бесконечных тирад многословной и столь же нескромной и навязчивой дамы были прискорбно малы. Кроме того, леди Идеи слыла заядлой сплетницей.