— Ах, я уже предвкушаю, как буду учить тебя хорошим манерам, — пообещал граф.
— Вряд ли вам это удастся, Эрве, — небрежно заявил Адам, садясь напротив графа. — Я начал с ней уроки, и я их закончу.
— Странно, — задумчиво протянул граф, не сводя глаз с Рейны. — Не думал, что у потаскушки найдется столько мужества. Возможно, вы очень мягки с ней, друг мой.
— Предпочитаю женщин с характером, — равнодушно заметил Адам. — Позже я покажу ей, что такое истинное наслаждение, и она будет умолять меня взять ее.
— Похоже, это не слишком развлекает вас, маркиз? — осведомился Селестино, все больше возбуждаясь.
— Она будет ублажать меня, пока я ее хочу. Потом пусть возвращается в Англию и выходит замуж за какого-нибудь красноносого сквайра. Мне доставит удовольствие знать, что когда-нибудь мой сын унаследует земли и поместье жалкого глупца!
— Как вы жестоки, друг мой, — покачал головой граф и протянул Адаму колоду. — Хотите снять?
Адам небрежно отмахнулся:
— По-моему, даже среди воров существует своеобразное понятие о чести.
Селестино рассмеялся, локтем подталкивая Никколо. Адам предположил, что Эрве сплутует, но лишь в первой партии. Потом он сам перетасует колоду.
— Пикет?
Адам со скучающим видом кивнул, вытянул ноги и откинулся на спинку стула. Остальные сгрудились вокруг. Только Уго держался так близко к Рейне, что та ощущала запах бренди у него изо рта.
Если граф выиграет, я покончу с собой. В этот момент она ясно осознала, что, даже если граф выйдет победителем, маркиз вступит с ним в поединок. А потом и со всеми остальными членами клуба и его не выпустят отсюда живым.
Граф легко выиграл первый роббер, как и предполагал Адам, набрав свыше сотни очков. Адам играл, как обычно, зная, что граф полагается не на хладнокровный расчет, а на удачу. Впрочем, если ему выпадут плохие карты, он проиграет, несмотря на все умение.
Следующий роббер выиграл Адам, но получил лишь несколько очков. Он постарался снять карты после того, как граф перетасовал колоду.
Эрве, мельком посмотрев в карты, поднял глаза на маркиза. Тот вел себя так, словно ему чертовски все надоело и безразлично, кто выиграет. Но во взгляде светилось нечто, насторожившее графа. Девушка же стояла неподвижно, как статуя, с лицом белее итальянского мрамора. Да, гордости у нее не отнимешь! А Эрве всегда восхищался этим качеством в людях.
— Как моя квинта[13], Эрве?
Граф с трудом сосредоточился на игре и вздрогнул, неожиданно поняв, что, несмотря на все очевидные признаки неопытности, маркиз оказался игроком, с которым следует считаться.
— Да… хорошие карты, — медленно выговорил граф.
— А мой терц[14]?
— Еще лучше, — выдавил Эрве. Маркиз выложил на стол остальные карты, и Эрве увидел, что имеет дело с настоящим мастером.
— Насколько я понимаю, победа за мной, граф, — небрежно бросил Адам. — Играй мы на деньги, я смог бы купить новый жилет. Но получилось так, что я стал всего-навсего обладателем глупенькой девчонки.
— Я заплачу вам за нее золотом.
— Не стоит. Прежде чем вернуть ее в отчий дом, я хочу преподать ей урок наслаждения. Не причини я ей столько боли в первый раз, клянусь, вы бы не услыхали от нее ни единого вскрика!
Граф с грохотом отбросил стул и сжал кулаки. На мгновение Адаму показалось, что поединок неминуем.
— Благодарю за прекрасный подарок, Эрве, — спокойно сказал он. — Теперь мой долг отплатить тебе чем-то… особенным.
Эрве почувствовал, как горечь унижения чуть отступила.
— Надеюсь, вы покажете шлюшке всю глупость ее вызывающего поведения?
Адам медленно поднялся, опираясь руками о стол.
— Я поставлю на ней свое тавро, друг мой. Можете быть уверены, она никому ничего не скажет о сегодняшней ночи.
— Прекрасно, — прохрипел Эрве. — Возьмите ее, она ваша!
Полчаса спустя Адам спешился у своего дома и, подхватив Рейну, понес к двери.
— Нет, — предупредил он, когда она стала вырываться, — не сейчас, малышка. Подожди, пока мы не войдем. В Неаполе слишком много любопытных глаз и ушей.
В передней уже ждал Даниеле.
— Милорд!
— Даниеле, — перебил Адам, — я рад, что ты здесь. Видишь ли, — объяснил он, заметив ошеломленное выражение лица Даниеле, — нам пришлось немало пережить сегодня. Проверь, не следят ли за домом незваные гости. Вполне возможно, дорогой граф послал за нами своих ищеек!
Даниеле испытующе взглянул на хозяина, кивнул и бесшумно выскользнул на улицу. Адам внес девушку в маленькую гостиную и осторожно усадил на диван.
— Тебе не помешает выпить немного бренди, Рейна, — произнес он, подходя к буфету.
— Вы действительно считаете, что граф велел следить за нами?
Адам пожал плечами:
— Не надо его недооценивать. Я не сомневался, что он полностью доверяет мне, но, как оказалось, ошибался.
— Вы отвезете меня домой?
— Да, но не сразу. Эрве уверен, что мы проведем здесь еще часа два. Вот, дорогая, выпей.
Жидкость обожгла горло, огненным комом опустилась в желудок. Рейна набрала в грудь побольше воздуха и отставила бокал.
— Я безмерно рада, что вы так хорошо играете в пикет, Пьетро.
Адам сел рядом и начал растирать ее застывшие руки.
— Я всегда позволял графу выигрывать. Какой удар по его самолюбию! Странно, что в нем еще осталось нечто похожее на благородство.
— Что вы там делали, Пьетро?
Адам вздохнул, зная, что не сможет отмахнуться от Рейны.
— Я — новый член их… клуба. Они тайные сторонники Наполеона, Рейна, и мне было необходимо, чтобы эти люди приняли меня за своего.
— Но зачем?
— Я что-то вроде шпиона, но не в пользу ее величества. Меня не интересуют ни Наполеон, ни королева. Это… это сугубо частное предприятие, и никого, кроме меня, не касается.
— Однако граф де ла Валль в нем замешан?
— Граф продает французам украденные у моей семьи товары. Я приехал в Неаполь, чтобы доказать это, а также разоблачить его поставщика. Тайна будет раскрыта через несколько дней, Рейна, и прошу тебя подождать. Вряд ли граф или его сообщники снова попытаются причинить тебе зло, но обещай мне, пока не минует опасность, не оставаться в одиночестве.
Про себя он поклялся, что велит своим людям наблюдать за виллой виконта.
— Вы отдаете мне приказы, но ничего не хотите объяснить.
Адам грустно улыбнулся и опустил глаза.
— Рейна, верь мне.
— Ну что же, и у меня есть для вас приказ, маркиз. Мой отец не должен узнать об этой ночи. Никогда.
Адам нерешительно поморщился, словно не понимая, что, если лорд Линдхерст когда-нибудь проведает о случившемся, они больше не увидят друг друга.
— Обещайте, — настаивала она.
— Хорошо. Возможно, лучше пока его не… расстраивать.
— Пожалуйста, снимите панталоны, маркиз. Адам ошеломленно уставился на нее, но тут же усмехнулся:
— Мой камердинер перевяжет рану, хотя я предпочел бы ваше нежное прикосновение. Ну вот, опять вы краснеете. Простите меня.
— Вы видели меня обнаженной, — неожиданно выпалила она.
— Я не смотрел на тебя глазами возлюбленного. Но ты, малышка… едва не сожгла меня взглядом.
— Вечно вы надо мной издеваетесь, — пожаловалась Рейна. — А когда вы станете моим любовником?
Вопрос, так внезапно, против воли, сорвавшийся с губ, потряс девушку. Она испуганно смолкла, прикрыв рот рукой.
— Когда ты станешь моей женой, — спокойно ответил Адам.
На глазах у девушки снова выступили слезы. Ах, эта дурацкая мужская самоуверенность! Ей хотелось завопить, выкрикнуть, что отец никогда не допустит этого брака.
— Вы не знаете моего отца, — только и сумела она выговорить.
— Посмотрим, — ответил Адам.
В голове Рейны вихрем пронеслись события сегодняшнего вечера.
— В жизни не была так напугана, — прошептала она.
— И я тоже.
— Но вы казались совершенно хладнокровным.
— Я был слишком занят тем, как добыть немного крови, — нежно улыбнулся Адам.
— Я и сейчас боюсь, — призналась Рейна, опуская глаза.