— Вот именно!
— Что ж, это хорошо.
Джулия дерзко вскинула голову, учуяв в его внезапной уступчивости подвох.
— Значит, одобряешь?
Роджер затормозил.
— Выходи из машины, здесь мы сделаем привал, подышим воздухом, разомнем ноги, перекусим.
— Перекусим? — удивилась Джулия. — Но ведь мы не так давно завтракали.
— Разве ты не проголодалась?
— Вообще-то нет.
— А если я тебя соблазню?
Джулия вдруг засомневалась, говорят ли они по-прежнему о еде. Никогда нельзя знать наверняка, что Роджер имеет в виду, он большой мастер скрывать свои мысли. Она вышла из машины, Роджер сделал то же самое и сухо заметил:
— В «Райском уголке» тебя избаловали.
Насыпь вдоль дороги была каменистой. Джулия старалась ступать очень осторожно, но все же наступила на камень, который лежал неустойчиво, и чуть не покатилась по крутому склону. Реакция Роджера была молниеносной, он схватил Джулию за руку, не дав ей упасть.
— Черт возьми, опекать тебя — все равно что следить за пятилетним ребенком, даже хуже!
Джулия не могла не ответить на его вспышку колкостью:
— А в уходе за детьми ты, конечно, очень хорошо разбираешься.
Роджер проигнорировал ее реплику и деловито спросил:
— Ты не пострадала?
— Нет.
— Я посмотрю…
— Нет!
Роджер схватил ее за плечи и резко развернул к себе лицом. Джулии показалось, что из ее легких разом вышел весь воздух. Она восстановила дыхание и собиралась уже вести себя так, словно ничего не случилось, но допустила ошибку, посмотрев ему в глаза. Стоило ей встретиться с Роджером взглядом, как что-то неуловимо изменилось, она застыла, не в силах пошевелиться. Неотрывно глядя ей в глаза, Роджер провел ладонями по ее рукам от плеч до самых кончиков пальцев, чувствуя, как трепещет ее тело.
Он мог бы ее поцеловать прямо сейчас и был уверен, что Джулия его не оттолкнет, но он решил этого не делать, во всяком случае, пока. Сейчас ему было достаточно сознавать, что он разбудил в Джулии желание, которое она не в силах удовлетворить. Чувствуя, как Джулия напряглась всем телом, ожидая его следующего шага, он испытал мстительное удовлетворение. Роджер, правда, и сам не остался равнодушным к ее близости, но ему даже нравилось испытывать себя, свою волю, сдерживая влечение.
Крепко держа Джулию за руки выше локтя, он отстранил ее на расстояние вытянутой руки. Однако она сумела выскользнуть. Роджер успел заметить в ее глазах бунтарское выражение, нежелание смириться с поражением, но не успел догадаться о намерениях Джулии: она обняла его за шею и прижалась к нему всем телом. Роджер принял вызов и, издав победный рык, еще крепче прижал ее к себе. Джулия ощутила прикосновение его теплых губ, но затем она почувствовала и другое — очевидные признаки его возбуждения — и это ее испугало. Упершись обеими руками в широкую грудь Роджера, она резко оттолкнулась.
— Нет!
Столько неподдельного страха было в этом коротком восклицании, что Роджер невольно попятился и поднял руки ладонями вверх, показывая, что ничего не собирается делать.
Она снова ухитрилась его удивить. Роджер не отрицал, что у него много недостатков, но неспособность истолковать сигналы, которые посылает женщина, в их число не входила. До сих пор не входила.
Джулия несмело посмотрела на его суровое, замкнутое лицо. По-видимому, Роджер решил, что я нарочно его дразню, подумала она. Он и не догадывается, что я была готова упасть в его руки, как спелая груша, и только страхи, всплывшие из прошлого, в последний момент удержали меня от полной капитуляции.
— Извини, это от неожиданности, — неловко пробормотала она, опуская голову.
Роджер отвернулся и, не глядя на Джулию, бросил:
— Помоги мне собрать ветки для костра.
Джулия с облегчением услышала, что его голос прозвучал бесстрастно, и с еще большим облегчением занялась будничным делом. Но мысль, что она поставила себя в неловкое и уязвимое положение, никуда не делась, лишь отодвинулась в глубь сознания, и, когда они развели костер, подогрели консервы и сели есть, Джулии кусок не шел в горло. Роджер заметил, что она почти не ест.
— Советую поесть, ужин будет не скоро.
Джулия послушно проглотила несколько ложек тушенки, не чувствуя вкуса.
— Запей чаем, — сказал Роджер, протягивая ей кружку.
Джулия взяла кружку, стараясь не коснуться пальцев Роджера своими, и стала пить чай, но ее мысли были далеко — она все время вспоминала их поцелуй, точнее почти поцелуй, вспоминала прикосновение теплых губ Роджера. Она не понимала, как можно одновременно испытывать и столь сильное влечение, и страх. Причем страх даже не был напрямую связан с Роджером, он поселился в ее душе еще в детстве. Отец, вот кто внушил ей этот страх. Отец тоже был красив. От его облика тоже веяло силой и властью, и, глядя на Роджера, Джулия не могла избавиться от мысли, что он такой же, как ее отец. Джулию раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, она жаждала прикосновений Роджера, понимала, что он способен доставить ей неземное наслаждение, но, с другой, она сознавала, что мастерство любовника, которым он, несомненно, владеет в совершенстве, не берется просто так, ниоткуда, оно приходит с опытом.