Джулия не могла понять Роджера. Он по собственной инициативе взял ее в эту поездку, однако ведет себя так, будто недоволен ее присутствием. Если бы она знала, что придется с ним препираться, она бы, пожалуй, постаралась остаться в лагере. Она ждала от этой поездки совсем другого, надеялась, что они смогут проводить больше времени вместе — во всех смыслах этого слова. Джулия невольно задержала взгляд на сильных руках Роджера, лежащих на штурвале, и вспомнила, как эти руки обнимали и ласкали ее. Осознавать, что Роджер больше к ней не притронется, было мучительно, невыносимо.
— Кажется, я слышу тяжкий вздох, — проронил Роджер. — Как ты себя чувствуешь?
Джулия смутилась, что выдала себя, и покраснела.
— Спасибо, я в порядке.
Она с удовлетворением услышала, что ее голос прозвучал спокойно, но это спокойствие было только кажущимся: находясь рядом с Роджером в маленькой кабине двухмоторного самолета, она не могла оставаться бесстрастной. Слишком отчетливо она помнила, как они занимались любовью — ей достаточно было взглянуть на Роджера, как воспоминания оживали. Наверное, это навсегда, подумала Джулия.
Пятизвездочный отель поразил Джулию великолепием. Поднявшись на лифте на третий этаж, Роджер провел Джулию по коридору, устланному ковровой дорожкой, и остановился перед одной из дверей.
— Это мой номер.
Джулия постаралась не выдать своего разочарования тем, что Роджер решил поселиться отдельно от нее. Роджер открыл дверь и пропустил Джулию вперед. Гостиная номера была такой просторной, что в ней можно было бы устраивать танцы. С потолка свисала огромная позолоченная люстра, стены украшали акварели и написанные маслом картины.
— Это гостиная, — пояснил Роджер, — а здесь моя спальня.
Он распахнул белую с позолотой дверь, и взгляд Джулии упал на огромную старинную кровать с пологом. Кровать была застелена изумрудно-зеленым шелковым покрывалом. Выдержав паузу, Роджер добавил:
— И твоя, конечно.
Значит, он вовсе не собирается жить отдельно, поняла Джулия. Она с улыбкой вошла в спальню. Стены комнаты были обиты светло-зеленым шелком на несколько тонов светлее покрывала, такого же цвета была обивка на креслах. У окна расположился туалетный столик на изогнутых резных ножках, а у противоположной стены гардероб.
— Ну как, нравится? — спросил Роджер.
Джулия сделала вид, что задумалась.
— Пожалуй, здесь немножко поуютнее, чем в нашем базовом лагере.
Роджер удовлетворенно кивнул и продолжил экскурсию. Открыв одну из дверей, он показал Джулии вполне современную ванную.
— Пока я буду на встрече, ты можешь принять ванну.
— Но я думала, я пойду с тобой…
— Не в этот раз, — мягко перебил ее Роджер. — Сегодняшняя встреча не деловая, а частная.
— Ладно, я поняла.
— Нет, не поняла, — мягко возразил Роджер.
Несмотря на внушительные размеры и комнаты, и всего номера, он как-то ухитрился заполонить своим присутствием все пространство. Стараясь не слишком сосредотачиваться на своих ощущениях, Джулия сделала вид, что изучает резную позолоченную раму зеркала. Роджер подошел ближе и остановился за спиной Джулии. Теперь, чтобы прислониться к нему, ей достаточно было лишь немного отклониться назад. Джулия ощущала спиной, затылком, всей кожей тепло его тела.
— Ты уже уходишь? — пролепетала она.
— А что, у тебя есть ко мне еще какие-то вопросы?
— Да. Я хотела спросить, когда ты улетаешь и что будет со мной, когда это случится.
Прямота ее вопроса удивила Роджера, он понял, что Джулия надеется на продолжение их отношений. Он обнял ее за талию и привлек к себе. Их общее отражение в зеркале стало похожим на семейный портрет в золоченой раме. Мужчина и его женщина… Роджер отстранился. Если он это увидел, то можно не сомневаться, что то же самое увидела Джулия. Он не мог, не имел права это допустить, это было бы слишком жестоко по отношению к Джулии.
— Я собираюсь в Сидней. Если хочешь, можешь поехать со мной, но предупреждаю…
— О чем? — В голосе Джулии сквозила боль.
Лучше внести ясность в наши отношения до того, как она пострадала еще сильнее, понял Роджер.
— Я не могу предложить тебе ничего постоянного.
— Я знаю, — быстро сказала Джулия.
Да и о чем «постоянном» могла идти речь? Длительные отношения — вовсе не страховка от боли. Ее мать прожила в браке много лет, и почти все эти годы была несчастна. Джулия думала, что готова услышать от Роджера такие или примерно такие слова, но все же, когда они прозвучали, ей пришлось зажмуриться, чтобы из глаз не брызнули слезы. Роджер почувствовал ее напряжение.