Месть - холодное блюдо. Но мое уже заледенело, столько времени прошло со смерти Малики.
Каждую гребаную бессонную ночь я думал, представлял, планировал. Пока не узнал имя ублюдка, сделавшего это с ней.
Сейчас, когда остается совсем немного, контроль начинает ускользать. Терпение на исходе. А я не имею права на ошибку. Если Семен прав, и Басманов что-то заподозрил, достать его будет нелегко. А я уже не смогу остановиться.
Не в этот раз. Я пойду до конца, замараюсь в грязи, но отомщу. Сполна.
Самый темный час перед рассветом. Это для меня не новость. Но ждать первых лучей становится все сложнее.
Проверяю связь - по-прежнему ничего. Все, как Семен обещал. Перестраховщик. Конечно, при желании можно вызвать подмогу - на крайний случай. Но пока - глухо. Вейхман сказал, что здесь будет тихо и спокойно. У меня нет поводов ему не доверять. Такие, как он, держат свое слово. А он мне должен и немало.
Остается только ждать. И трахаться. Больше в этой глуши заняться и нечем.
Вспоминаю про Леру, и снова что-то темное ворочается в груди. Зачем сорвался на ней? С чего бы? Наши товарно-денежные отношения не предполагают верности. Но меня начинает крыть, стоит только допустить мысль, что к ней кто-то притронется.
И это ненормально.
Вывод только один - слишком давно у меня никого не было. Других вариантов нет. Дело только в воздержании. А с либидо у меня всегда было все в порядке. Вот и срывает стоп-кран не по делу.
Зачем-то появляется иррациональное желание извиниться. Но перед кем? Продажной шлюхой?
И снова мимо. Потому что не могу я ее так воспринимать. Хотя бы потому что девочка оказалась нетронутой. И это, как выясняется, играет роль. Вот когда отпущу, и она пойдет дальше по клиентам, тогда да. А пока…
Пока она со мной. И черт знает, что это значит.
Разложив основные вещи, переодеваюсь и спускаюсь вниз. Сегодня у меня настрой просто побыть дома. Выдохнуть, забыть вид четырех стен, что уже в печенках засели за эти месяцы.
Стоит мне спуститься, как чувствую запах еды. И понимаю, что голоден. Прохожу дальше - вижу, как Лера что-то ловко строгает, а на плите что-то шкворчит.
- Пахнет вкусно, - не выдерживаю, озвучиваю свои мысли.
Девчонка дергается и чудом уберегает пальцы от ножа.
- Скоро все будет готово, - смущенно опускает взгляд. Начинает суетиться, а меня прямо торкает от того, как заходит мне эта картина - мы вдвоем, и Лера, готовящая нам обед.
К чему эти картинки? К чему думать об этом сейчас? Но я уже поймал этот образ, и он застревает во мне, задевая то, что, казалось бы, давно уже убрано на дальнюю полку.
Когда родителей не стало.
- Тебе помочь? - спрашиваю, скорее, просто, чтобы посмотреть на реакцию девушки. Она словно дикая косуля. Замирает под моим взглядом. Косится в сторону плиты и осторожно качает головой.
- Потерпите немного.
- На “ты”, - напоминаю ей.
- Потерпи, - покладисто повторяет она. И снова это ее послушание будит во мне демонов, которые вроде бы должны насытиться.
Сажусь за стол, продолжая наблюдать за Лерой. Она явно нервничает, пытается делать все ловко и споро. Но волнуется, из-за чего едва не опрокидывает на себя сковороду. Просто чудо, что успеваю придержать ту.
Мы оказываемся слишком близко, и меня снова ведет.
От ее взгляда. От ее близости. От той чистоты, которую она так легко продала за бабки…
- С-спасибо, - робко произносит девушка, глядя мне в глаза. А я понимаю, что, похоже, с едой нам придется немного повременить…
- 13 Лера -
Взгляд у мужчины такой голодный, что я едва дышу. Мне кажется, он готов сейчас наброситься на меня прямо вот так, на кухне. И сожрать.
Я даже почти готова позволить ему это, как вдруг мой живот начинает некрасиво урчать.
Отвожу взгляд, краснея за свой организм. Опять. Боже, как неловко-то… Вроде бы обычная физиология, а мне так стыдно становится.
Дамир отстраняется. Шумно выдыхает, будто с трудом.
- Пахнет вкусно, - повторяет он и отходит к столу.
Удивительно, но этот мужчина вызывает у меня такую гамму эмоций, что кажется, что я начинаю сходить с ума. Еще утром он повел себя относительно жестко, словно я провинилась, а сейчас вот наоборот уступает и отходит в сторону.
Едим мы в тишине. Время от времени кошусь на Асадова - вдруг он привык не к такой еде? Вдруг ему не понравится? И дело даже не в том, что мне надо задержаться возле него. Нет. Мне иррационально хочется угодить ему, хочется, чтобы ему пришлась по вкусу моя стряпня.
Зачем? Я пока и сама не понимаю.
- Может, добавки? - осторожно спрашиваю, когда вижу, что тарелка у него опустела.