В 1724 году, после успешных испытаний, корабль был спущен на воду. Это был деревянный корабль продолговатой бочкообразной формы, который предполагалось вооружить пороховыми зажигательными ракетами, для стрельбы из надводного положения с помощью железных труб, установленных вдоль палубы под небольшим углом к горизонту.
Корабль имел даже шлюзовую камеру для выхода подводных диверсантов, снаряжение для которых также разработал талантливый конструктор-самоучка. В 1728 м году Адмиралтейств-коллегия распорядилась прекратить работы, а "изобретателя в лаптях" определить на работу по специальности, на верфи в Астрахань, тем самым, прекратив работы над "потаённым судном".
Талант к этому времени уже скончался, но детей и внуков идеей заразить сумел, да и чертежи его сохранились. Детально проработаны были проницаемая часть корпуса, рабочий отсек, шлюзовой отсек, прочная надстройка, входной люк, люк входа в шлюзовой отсек, люк выхода в море, цистерна главного балласта (ЦГБ) с доской равномерного её заполнения, арматура заполнения и вентиляции ЦГБ, помпа осушения ЦГБ, твердый балласт, клапаны заполнения и осушения шлюзового отсека, весла, смотровые окна, руль, "зажигательные трубы". Запугали вот только изобретателя изрядно, а ведь слышал о нём в молодости Михайло Васильевич, как о знатном корабеле, но о подлодке его не знал.
"Никоновки", соответственно увеличенные и переделанные под пар получались дорогими, капризными, и дальность давали до морской мили, так что могли являться пока оружием сугубо оборонительным. Всего их к моменту нападения на Петербург было изготовлено три штуки, на вооружении каждой было по две ракеты.
Нападение брандеров случилось ночью, объединенные силы учли опыт прошлых проигрышей и ввели брандеры в бой все сразу. К утру от русского флота осталась половина, и лишь десятая часть была не повреждена. Утром, при слабом свете, в самоубийственную атаку на выдвинувшиеся вперёд эскадры двинулись все малые русские суда. Именно в этот момент и были использованы "Никоновки". Ракеты, бившие в упор, были основательно утяжелены, две в один корпус оказалось даже многовато.
Но потерявшие разом всё командование объединённые силы до полудня напасть так и не решились, а к этому времени подлодки с новыми ракетами пошли на второй заход. Потопление на "чистой воде" шести линейных кораблей вызвало замешательство, перешедшее к вечеру в панику, так как в пять часов русские атаковали исключительно испанские корабли. Доны, которые решили, что лимонники их подставили специально, не поставив в известность о новом оружии русских, и с поля боя ретировались.
Из подлодок вернулось обратно из вечерней атаки лишь одна, так как при отступлении по пенному следу били уже все корабли противника. В ночную атаку на неприятеля пошли все оставшиеся русские суда. Новый день встретили жалкие остатки англо-французской эскадры, и полное отсутствие средних и крупных судов русских. Какого же было удивление противника, когда в восемь утра в их сторону направились все лодочки, собранные с миру по нитке. Когда неприятель понял, что эта безумная атака всего лишь призвана замаскировать пенный след подлодки, было поздно.
Два последних английских линкора ушли на дно, впрочем, та же участь была уготована при отступлении и русской субмарине. Что же всё это время поделывал академик? Уж не сам ли командовал одной из утонувших субмарин? Да нет. Доделывал в спешном порядке четвёртую. Выбор был простой, или лодка плавает, или стреляет, времени хватало только на одно. Михайло Васильевич выбрал подвижность, и не прогадал.
Когда в полдень в видимости жалких остатков союзных эскадр всплыла русская субмарина, а затем ушла под воду и на них двинулся перископ, первыми не выдержали французы, англичане начали отходить минут через десять. Брошенный на произвол судьбы десант противника русские добили этой же ночью, причём последние несколько сотен даже попытались сдаться в плен.
Петербург пострадал значительно, но больших пожаров удалось избежать, так что можно сказать город отделался лёгким испугом.
Глава 20
Из которой читатель узнает о том, что возвратившиеся с проигранной битвы волки часто грызутся. А так же о том, что "Рождественский Патлач" это святой для Русской Америки праздник.
Ну так вот, дорогой мой читатель, вернулись остатки английской и французской эскадр домой. Бритты, с корабля на бал, попали на похороны своего короля, Георг II-го. Внук его, тут же подхватив эстафетную корону, смазал неудачников вазелинам и распихал их по своим феодам, чтобы глаза не мозолили. Сел после он со своими олигархами и министрами, тогда они "вигами" обзывались, и подбил неутешительные бабки. По всему выходило, что сдерживание России было ошибочно, но не само по себе, а потому что пришлось привлечь к этому делу французов. А ведь лягушатников, пока они союзники, трогать не смей! А так хочется… Канада, Луизиана, и прочее, и прочее. В Северной Америке английских колонистов, которым Питт-Старший раздал оружие, было более сотни тысяч, а французов в половину меньше! И из-за этой чёртовой России! Из-за неясностей с ней связанных даже Эстиндской компания своих агентов в индии сдерживать приходилось, чтобы те французских агентишак не порвали, как тузик грелку.