Вот так все и происходило под конец 1845 года, когда морскую торговую компанию из Великобритании решили перевести в Вальпараисо, именно так и распорядился духовник, чтобы иметь возможность внимательно выслушивать духовные нужды протестантов. У мужчины было твердое намерение уничтожить католиков, воздвигнуть основательный англиканский храм и придать новые силы своей религиозной организации. Первым его официальным действием стало изучение истории миссионерского проекта на Огненной Земле, результаты которого практически нигде не наблюдались. Джекоб Тодд был приглашен в имение Августина дель Вайле с мыслью предоставить новому пастырю время прийти в себя, но, когда спустя две недели туда вернулся, только убедился, что капеллан ни о чем не забыл. Некоторое время Тодд подыскивал отговорки, чтобы избежать данного дела, но, в конце концов, все-таки пришлось столкнуться с судьей, а затем и с поручением Англиканской церкви. Пустился было в объяснения, что становились все более и более фантастическими по мере того, как цифры все яснее доказывали собой огромную растрату. Пришлось вернуть деньги, что еще оставались на счету, хотя его репутация и пострадала от необратимой перемены. Тут-то для молодого человека и закончились музыкальные вечера по средам в доме семьи Соммерс. Больше никто из иностранных представителей этих мест не стал снова его приглашать; начали избегать и на улицах, а также те, кто имел какие-то общие с ним дела, теперь видели в этой персоне лишь законченную личность. Новость об обмане достигла и друзей-чилийцев, которые мужчине тактично, однако же, твердо, намекнули, чтобы больше в «Объединенном клубе» не появлялся, если, конечно, желает избежать позора быть публично исключенным из заведения. Отвернулись от него и члены игры в крикет, также потерял расположение окружающих и в баре Английской гостиницы, а вскоре почувствовал себя изолированным даже от друзей-либералов, что лишь удалялись и удалялись. Семья Вайле в целом перестала даже здороваться, за исключением, пожалуй, Паулины, с которой Тодд изредка, но все же поддерживал письменную связь.
Паулина родила своего первого сына где-то на севере страны, и из писем было понятно, что женщина довольна своей жизнью в замужестве. Фелисиано Родригес де Санта Крус, согласно людской молве, все богател и богател, и оказался малообщительным супругом. Человек верил, что смелость, выказанная Паулиной, когда та сбежала из монастыря и переубедила свою семью, чтобы выйти за него замуж, вообще-то не должна исчезнуть и в хлопотах по хозяйству, а это как раз и было выгодно для благополучия их обоих. Его жена, эта образованная сеньорита, едва умела читать и считать, и все же даме удалось-таки развить настоящую деловую хватку. Поначалу Фелисиано удивлял интерес этой женщины к попытке узнать какие-то подробности относительно процесса раскопки руды и перевозки полезных ископаемых, какой и был у главных людей Торговой Биржи, но вскоре научился уважать необыкновенную интуицию собственной жены. С помощью советов последней за семь месяцев брака получилось нажить немалое состояние, спекулируя сахаром. Благодарный, раздобыл чайный сервиз из обработанного серебра в Перу, что весил все девятнадцать килограмм. Паулина, которая едва могла шевелиться с прилично выпуклой нижней частью живота, где спокойно поживал ее первый сын, отказалась принять такой подарок, не отрывая взгляда от шерстяного носка, что вязала в данный момент.