Роза и ее брат Джон были неразлучны с самого детства. Теперь Роза коротала зиму за вязанием жилетов и носков для капитана, а он по мере возможностей старался привозить ей из каждого путешествия полные сундуки подарков и большие коробки с книгами; некоторые из них сразу же попадали в запертый ящик в шкафу Розы. Джереми, будучи главой семьи и хозяином дома, имел право вскрывать корреспонденцию своей сестры, читать ее личный дневник и пользоваться ключами к любой мебели, однако вовсе не был склонен к таким поступкам. Джереми и Роза относились друг к другу по-семейному и очень серьезно, у них было мало общего, помимо взаимной зависимости, которая по временам напоминала ненависть. Джереми содержал Розу, но не оплачивал ее причуды и при этом не спрашивал, откуда у сестры деньги: предполагалось, что ее капризы финансирует Джон. Роза, в свою очередь, вела хозяйство с мастерством и изяществом, следила за порядком и элегантностью в доме, всегда могла отчитаться за потраченные деньги, но при этом не докучала брату по мелочам. Роза обладала безошибочно хорошим вкусом и врожденной грацией, она наполняла их существование блеском и одним своим присутствием опровергала распространенное в тех краях мнение, что мужчина без семьи – это потенциальный злодей.
– Мужчина по природе дикарь; удел женщины – хранить нравственные ценности и служить примером поведения, – говаривал Джереми Соммерс.
– Ах, братец, мы оба знаем, что моя природа куда более дикая, чем твоя, – усмехалась Роза.
В 1843 году рыжеволосый жизнелюбец Джейкоб Тодд сошел на берег в Вальпараисо с грузом из трех сотен библий на испанском языке. Он обладал самым красивым голосом проповедника, который когда-либо слышали в этих краях. Никто не был удивлен: прибыл еще один миссионер из тех, что бродят по стране, проповедуя протестантское вероучение. Правда, в его случае путешествие явилось результатом неукротимого любопытства, а не религиозного пыла. Однажды этот искатель приключений, перебрав пива в своем лондонском клубе, хвастливо заявил, что смог бы продать Библию в любом конце света. Приятели завязали ему глаза, раскрутили глобус, и его палец ткнулся в колонию Королевства Испания, затерянную в нижней половине мира, в краю, где никто из этих веселых выпивох даже не предполагал наличия жизни. Вскоре Тодд выяснил, что карта устарела, что колония обрела независимость больше тридцати лет назад и теперь носит гордое имя Республика Чили, что это католическая страна, где протестантизм находится под запретом, однако спор есть спор, и Тодд был не намерен отступать. Он не имел ни жены, ни привязанности к определенному человеку или ремеслу, и идея странного путешествия ему сразу же понравилась. Три месяца в одну сторону, три месяца обратно, плаванье по двум океанам – проект был рассчитан на долгий срок. Друзья провожали Тодда восторженным гулом и пророчили ему трагическую кончину от рук папистов в неведомой варварской стране, а финансовую поддержку оказало Британское и иностранное библейское общество, оплатившее и книги, и билет, и вот он уже на корабле, следующем в порт Вальпараисо. Условия пари состояли в том, чтобы продать библии и вернуться не позже чем через год, имея на руках подписанные чеки на все экземпляры. В библиотечных архивах Тодд изучил письма знаменитых мореходов и торговцев, которые побывали в Чили и описывали этот метисный народ численностью чуть более миллиона и диковинную географию страны: высоченные горы, обрывистые берега, плодородные долины, древние леса и вечные льды. Чили пользовалось репутацией государства самого нетерпимого в вопросах религии на всем Американском континенте – в этом путешественники были единодушны. И все-таки благочестивые миссионеры пытались распространять протестантизм: не зная ни слова по-испански и на языках индейцев, они отправлялись на юг – туда, где твердая земля рассыпается бусинками островов. Кто-то умер от голода, от холода или – ходили слухи – был съеден своими же прихожанами. И в городах дела шли не лучше. Священное для чилийцев понятие гостеприимства побеждало религиозную нетерпимость, и чужакам из вежливости разрешали проповедовать, но проповеди их никто не слушал. Чилийцы приходили разве только поглазеть на диковинных пасторов; это было как представление, в котором выступали еретики. Но и эти обстоятельства не поколебали решимости Джейкоба Тодда: он ведь был не миссионер, а продавец библий.