«Письмо к великой герцогине Кристине» в некотором роде бросало вызов оппонентам Галилея, обвиняя их в нарушении запрета Тридентского собора на вольное истолкование Библии в своих целях. С другой стороны, противники Галилея осуждали его за то же самое прегрешение. Поэтому единственной надеждой на победу в споре стало для него построение убедительной системы доказательств в поддержку теории Коперника. А поскольку никакая истина Природы не могла противоречить истине Писания, всем волей-неволей пришлось бы признать, что суждения святых отцов о расположении небесных тел были поспешными и требуют пересмотра в свете новых научных открытий.
В декабре 1615 г. Галилей снова оказался в Риме - он стремился продемонстрировать новые доводы в пользу теории Коперника, полученные в результате наблюдений за Землей, а не за небесами. Приливы и отливы Мирового океана, как считал Галилей, являются ясным свидетельством движения планет в пространстве космоса. Если бы Земля покоилась на одном месте, то что могло бы заставить ее воды колебаться туда-сюда, поднимаясь и опадая с регулярной периодичностью на всем побережье? Подобный взгляд на природу приливов и отливов как на естественное следствие вращения Земли впервые возник у Галилея еще двадцать лет назад, в Венеции, когда он находился на борту грузового судна, доставлявшего питьевую воду в город из местечка Лидзафузина. Наблюдая за тем, как значительный объем воды колебался, отзываясь на изменения скорости или направления движения корабля, Галилей выстроил модель приливов и отливов, течений Адриатики и Средиземного моря.
Теперь, расположившись в Тосканском посольстве на вилле Медичи, Галилей в начале января 1616 г. вознамерился письменно изложить свою теорию приливов и отливов. Однако не следует думать, что ученый жил затворником: параллельно с этой работой он постоянно ходил на званые приемы в римские дома. Там собиралось по пятнадцать -двадцать гостей, вспыхивали научные дискуссии, и во время таких бесед Галилей самым убедительным образом отстаивал взгляды Коперника. Посол Тосканы Пьеро Гвиччардини был немало встревожен подобными собраниями, так как прекрасно отдавал себе отчет, во что это может вылиться.
В послании к великому герцогу Гвиччардини жаловался: «Галилей страстно увлечен этой борьбой, и он не видит и не чувствует, что поставлено на кон; в результате он неминуемо совершит какой-нибудь промах и попадет в беду - вместе с теми, кто разделяет его взгляды. Будучи по натуре своей неистовым и упрямым человеком, он полностью захвачен сей темой, и когда Галилей рядом, не представляется возможным уклониться от беседы. Это дело далеко не шуточное, оно может иметь серьезные последствия, а человек сей находится здесь под нашим покровительством, и ответственность за него лежит на нас".
Для подтверждения теории Коперника Галилею нужны были данные о приливах и отливах, поскольку его собственных астрономических открытий для доказательства движения Земли на тот момент не хватало. Сведения о приливах и отливах прекрасно подходил для рассуждений Галилея о том, что обращающаяся вокруг своей оси и движущаяся вокруг Солнца Земля позволяет создать гораздо более рациональную концепцию Вселенной - представление о том, что бесчисленные огромные звезды ежедневно с фантастической скоростью совершают путь вокруг Земли, казалось ему подобным тому, как если бы человек взобрался на купол, чтобы осмотреть окрестности, а потом вдруг решил бы, что это пейзаж вращается вокруг него. Однако такие доводы ничего не давали для понимания способа, которым Бог в действительности построил этот мир.
Даже открытие Галилеем фаз Венеры, которое он рассматривал как смертельный удар по птолемеевской системе, не стало неопровержимым аргументом в пользу теории Коперника. Планетарная система датского астронома Тихо Браге могла все же оставить Землю неподвижной. Согласно учению Браге, пять планет вращались по орбитам вокруг Солнца - это были Меркурий, Венера, Марс, Юпитер и Сатурн, - и вся эта группа обращалась вокруг неподвижной Земли. И хотя Тихо Браге разработал эту теорию на основе длившихся не одно десятилетие тщательных наблюдений и расчетов, Галилей с ходу отмахнулся от нее, посчитав ее еще глупее птолемеевской концепции. Однако, поскольку он не мог доказать правоту идеи Коперника исключительно с помощью телескопа, ученому пришлось обращаться к приливам и отливам. Он изучал силы, принуждавшие моря подниматься, не для того, чтобы спасти репутацию Коперника или свою собственную, но во имя будущего научного превосходства Италии и - что еще более важно - во имя защиты католической веры. Галилей рассуждал так: если святые отцы наложат запрет на теорию Коперника, а ходили упорные слухи, что именно это и произойдет, то впоследствии Церковь предстанет в смешном и нелепом виде, когда новые, более современные телескопы (возможно, сконструированные неверными) раскроют всем бесспорное и неопровержимое доказательство гелиоцентрической системы.
Мировые воды окружают движущееся судно, писал Галилей в «Трактате о приливах». Эта гигантская емкость с водой вращается вокруг своей оси, совершая полный оборот за сутки и огибая Солнце в течение года. Сочетание двух типов движения, выделенных Коперником, объясняло всю систему приливов и отливов. Однако время и масштаб конкретного прилива в том или ином месте зависели и от многих других, случайных факторов, включая: площадь отдельного водоема (вот почему в пруду или в маленьком озере приливов и отливов вообще не бывает); его глубину (и, соответственно, объема жидкости в нем); расположение на земном шаре (так как моря, ориентированные по оси восток-запад, например Средиземное, демонстрируют более мощные приливы и отливы, чем те, что вытянуты по оси север-юг, скажем, Красное море); близость к другим водоемам (такое сближение и обмен водами могут привести к возникновению сильных течений, как это происходит в Магеллановом проливе, где Атлантика встречается с Тихим океаном). Галилей, никогда не покидавший пределов Италии, собирал отчеты из самых дальних мест, чтобы придать весомость и убедительность своим построениям.
«Объяснить скорость движения воды в Средиземном море и то, почему она ведет себя тем или иным образом, - сия задача превосходит возможности моего воображения, как, вероятно, и возможности любого, кто не ограничится лишь самыми поверхностными размышлениями на эту тему»[30], - писал Галилей.
Но и в данном случае тот факт, что Галилей не мог объяснить феномен приливов без допущения движения Земли, не являлся прямым доказательством ее движения. Более того, его теория приливов, несмотря на тщательность расчетов и видимую убедительность, оказалась ложной. На протяжении всей жизни он игнорировал истинную причину приливов и отливов, которые зависели от притяжения Луны, поскольку не понимал, как тело, столь отдаленное, может обладать такой гигантской силой. Концепция «лунного влияния», на его взгляд, отдавала оккультизмом и астрологией. Галилей построил свою Вселенную без гравитации[31]. Что касается силы, заставляющей спутники обращаться вокруг планет, а планеты - вокруг Солнца, то в космологии Галилея ее источником вполне могли быть и ангелы.
Современник Галилея, немецкий ученый Кеплер, поставил Луну в центр своей теории приливов. Однако мышление Кеплера было отягощено мистическими аллюзиями о близости Луны к стихии воды, что резко отличалось от строго логического стиля рассуждений Галилея. (Кеплер даже разместил на Луне разумные существа, которые якобы являлись строителями объектов, видимых с Земли.) Более того, Галилею претила одна лишь мысль о том, чтобы полагаться на свидетельства немецкого протестанта.
Галилей представил свой рукописный трактат о приливах одному из новых кардиналов Рима, двадцатидвухлетнему Алессандро Орсини, кузену великого герцога Козимо. Галилей хотел, чтобы кардинал Орсини передал сочинение папе - Павлу V, одобрение которого могло помочь в решении вопроса. Молодой кардинал честно доставил работу Галилея по адресу, но шестидесятитрехлетний понтифик отказался ее читать. Вместо этого Его Святейшество только ухудшил положение, собрав компетентных консультантов для вынесения окончательного вердикта о том, следует ли осудить учение Коперника как ересь.