Папа вызвал своего советника по богословским вопросам, кардинала Роберто Беллармино, знаменитого интеллектуала-иезуита, выступавшего инквизитором на суде по делу Джордано Бруно. Кардинал Беллармино, известный как «молот еретиков», уже высказывал свое мнение в разговоре с князем Чези в Академии-деи-Лин- чеи: лично он считал Коперника еретиком, а движение Земли, с его точки зрения, противоречило Библии. (Это признание заставило Чези всерьез задуматься о том, был бы вообще издан трактат «De revolutionibus», живи Коперник в эпоху, ознаменовавшуюся уложениями Тридентского собора.)
Беллармино знал Галилея лично: они встречались в различных домах и на собраниях на протяжении без малого пятнадцати лет, в 1611 г. он сам смотрел в телескоп на спутники Юпитера. Кардинал искренне уважал достижения ученого, которые он мог оценить лучше многих, так как в свое время изучал астрономию во Флоренции. Единственной ошибкой Галилея кардинал Беллармино считал лишь то, как настойчиво тот отстаивал модель Коперника, считая ее не просто гипотезой, но неопровержимой истиной. В конце концов, у него ведь не было доказательств. Кардинал полагал, что Галилею следует заниматься астрономией, но не пытаться при этом толковать Библию.
Кардинал Беллармино твердо помнил, что Тридентский собор запретил интерпретацию Писания, противоречащую мнению Святых Отцов, которые единодушно считали, что в Библии ясно и недвусмысленно сказано: «Солнце движется вокруг Земли».
Беллармино писал:
«Слова "Солнце восходит, и Солнце заходит, и спешит оно к месту, где вновь поднимается" принадлежат Соломону, который не только говорил, вдохновляемый Божеством, но и сам был человеком, мудростью превосходящим многих, самым ученым в человеческих науках и в познании всех сотворенных, и мудрость его была от Бога. Таким образом, непохоже, чтобы он утверждал нечто противоречащее истине, уже явленной, или той, которую предстояло явить. И если вы скажете мне, что Соломон судил только по внешним признакам, и нам кажется, что Солнце движется вокруг, когда в действительности это Земля движется, как тому, кто находится на корабле, кажется, что берег удаляется от кормы, то я отвечу: хотя путнику и представляется, что берег удаляется от судна, на котором он пребывает, а не судно уходит от берега, он все же знает, что это иллюзия, и способен исправить ее, потому как ясно видит, что именно корабль, а не берег находится в движении. Но что касается Солнца и Земли, мудрый человек не имеет нужды исправлять свои суждения, потому что его опыт подсказывает ему со всей очевидностью, что Земля покоится, а глаза не обманывают его, когда показывают, что Солнце, Луна и звезды находятся в движении»[32].
В феврале 1616 г., когда случилось неизбежное, Галилей все еще был в Риме. По запросу папы Павла V, который посвятил свой понтификат распространению реформ, провозглашенных Тридентским собором, кардиналы сформулировали спор о теории Коперника в виде двух предположений, по каждому из которых должны были проголосовать одиннадцать богословов:
1. Солнце является центром мира и, следовательно, неподвижно.
2. Земля не является центром мира, она не является неподвижной, но движется постоянно, а также в течение суток делает оборот вокруг Солнца.
Единогласный вердикт гласил, что первая идея не только «еретическая по форме», так как противоречит напрямую Священному Писанию, но также «глупая и абсурдная» с точки зрения философии. Богословы сочли вторую идею не менее ложной в философском смысле, а также «ошибочной в области веры», поскольку хотя в Библии об этом сказано не так уж много, но это является непреложным положением веры. Голосование проводилось 23 февраля, а на следующий день решение было представлено коллегии Святой Инквизиции. И хотя никаких публичных заявлений от властей не последовало, Галилей немедленно получил специальное уведомление и персональное предупреждение. 26 февраля два инквизитора пришли за ним в посольство Тосканы. Они доставили Галилея во дворец кардинала Беллармино, который встретил ученого в дверях, сняв головной убор в знак вежливости, и пригласил Галилея пройти в кабинет. Там кардинал рассказал Галилею о результатах голосования по поводу гелиоцентрической системы. Выступая в качестве официального представителя папы, Беллармино предостерег Галилея от дальнейшего публичного изложения собственных взглядов и выступлений в защиту теории Коперника. Не сохранилось никаких непосредственных свидетельств, как именно отреагировал Галилей, узнав о крушении всех своих надежд и усилий, но нет сомнения, что он склонил голову перед кардиналом.
Неожиданно в доме Беллармино появились еще несколько человек, желавших увидеть Галилея. Их возглавлял отец Микеланджело Сегидзи - полномочный представитель доминиканского ордена, один из участвовавших в голосовании богословов. Он говорил от имени папы, предупредив Галилея, что необходимо отступиться от взглядов Коперника, иначе Святая Инквизиция официально выступит против него. И Галилей вновь уступил без спора.
На следующей неделе, 5 марта, Конгрегация Индекса[33] опубликовала эдикт - документ, в котором была изложена официальная позиция Церкви в отношении астрономического учения Коперника - оно было названо «ложным и противоречащим Священному Писанию». Там назывались конкретные имена и предписывались конкретные действия. Книга Коперника временно запрещалась для чтения - вплоть до внесения в нее изменений, «так что сие мнение не должно распространяться дальше, дабы не наносить вреда католической вере». В тексте также упоминалась другая книга, написанная отцом-кармелитом Паоло Антонио Форскарини, с энтузиазмом поддерживавшим идеи Коперника и приводившим в своем труде целую главу и цитировавшим стихи как из сочинения Коперника «De revolutionibus», так и из Библии - с целью показать близость многих положений и согласовать учение Коперника с догмами католической церкви. К Фоскарини Конгрегация Индекса была настроена гораздо жестче, чем к Копернику, и его книга была запрещена категорически и безоговорочно, она подлежала изъятию и уничтожению. Но удручающие последствия спора этим не исчерпывались. Некий издатель из Неаполя, опубликовавший книгу Фоскарини, был арестован вскоре после мартовского эдикта, а сам отец Фоскарини скоропостижно скончался в начале июня, в возрасте тридцати шести лет.
Галилей ясно видел особенности эдикта: резкому осуждению подверглась только книга, в которой была предпринята попытка согласовать идеи Коперника с Библией» Две другие книги, упомянутые в тексте - сочинение самого Коперника и работа Диего де Цуниги «Об Иове», были лишь временно изъяты из обращения, вплоть до внесения в них исправлений и сокращения некоторых частей. Книга самого Галилея, «Письма о солнечных пятнах», которая к тому времени тоже находилась на руках у многих читателей, в эдикте вообще не называлась, хотя была со всей очевидностью выдержана в духе астрономии Коперника. И хотя в «Письме к великой герцогине Кристине» Галилей углублялся в истолкование Библии, эта его работа еще не была опубликована, да и «Трактат о приливах» тоже существовал только в рукописи.
То, что его имя не упоминалось в эдикте, а работы избежали цензуры, безусловно, обрадовало Галилея. Конечно, теория, которую он защищал, попала под запрет, но он сохранял свободу рассуждать о ней как о гипотезе, а в глубине души питал надежду, что в один прекрасный день эдикт будет отменен. Галилей оставался крупной фигурой в итальянской науке, представителем флорентийского Дома Медичи. Он провел в Риме еще три месяца, в течение которых несколько раз встречался с кардиналом Беллармино, а 11 марта даже удостоился часовой аудиенции у папы Павла V.
После этого Галилей сообщал государственному секретарю Тосканы: