Святая Клара перед лицом сарацин. Британская библиотека
«Сестры не будут ничем владеть сами - ни домом, ни местом, ни чем-либо иным; как странницы и пилигримы этом мире, они будут служить Господу в бедности и нижении, обращаясь лишь за подаянием» (Устав ордена, св. Клары, параграф 8).
Однако папа Григорий, оценив совокупное имущество кларисс в Италии и Франции, принудил обители принять во владение ряд строений, которые не могли быть проданы или сданы внаем и приносили бы доход, К XVII веку такая практика широко вошла в обычай, и безусловно, новый папа Урбан, если бы к нему обратился человек, которого он уважал, как, например, Галилея, согласился бы предоставить монастырю Сан-Маттео процветающие земельные владения, приносившие постоянный доход, которого хватало бы на приобретение еды и достаточного количества одеял.
Но сестра Мария Челесте пришла к заключению, что обители Сан-Маттео угрожала беда гораздо более опасная, чем материальная бедность. Поэтому она отважилась описать ситуацию, как сама ее понимала, отцу и подсказать ему, как именно папа смог бы сокрушить эту опасность. В ее послании говорится о недостойном поведении мужчин, посещающих монастырь в качестве наблюдателей и духовных наставников по примеру самого Франциска.
«Наш посетитель всегда должен принадлежать к ордену миноритов, согласно воле и указаниям кардинала нашего. И пусть это будет человек, хорошо известный своей чистотой и праведным образом жизни. Его обязанность - исправлять наши ошибки и нарушения, совершаемые в мыслях или наяву» (Устав ордена св. Клары, параграф 12).
Если обители нужен был наставник, то еще больше здесь требовались священники. А поскольку Церковь не позволяла женщинам отправлять обряды и священные таинства, в монастыре нуждались в одном, а еще лучше - в двух священниках, которые могли бы исповедовать и отпускать грехи, причащать тяжелобольных и умирающих, служить мессы.
Священник, посещавший тогда Сан-Маттео, представлял собой типичный пример необразованного, не слишком морального, недостойного клирика, каких было немало среди духовных лиц любого ранга в Италии XVII века. Они порочили Церковь, превращая религиозную жизнь в насмешку. И хотя Тридентский собор в заключительном эдикте 1563 г. сделал попытку избавиться от подобных служителей, введя направленное на воспитание благочестивых молодых людей и подготовку их к церковному служению обязательное обучение в семинариях - в каждом диоцезе должна была существовать таковая, - но система образования пока еще не сформировалась, и некомпетентные священники прочно держались на своих местах благодаря личным знакомствам и связям. Сестра Мария Челесте полагала, что замена посещавшего Сан-Маттео священника, не имевшего опыта монастырской жизни, братом-миноритом могла бы благотворно сказаться на обстановке в обители.
Тридентский собор также ввел новое правило, заменив пожизненное назначение на пост матери-настоятельницы регулярным избранием новой аббатисы путем голосования, проходящего раз в три года. В Сан-Маттео как раз и предстояло избрать в ближайшее время преемницу сестры Лауры Гаэтани, которую монахини звали Мадонной и которая в последний раз отслужила заутреню в тот день, когда сестра Мария Челесте писала послание отцу.
Вновь зазвонили колокола, это означало, что пришло время для утрени. Проснувшиеся и умывшиеся, сестры вновь собрались в церкви и предались молитвам за грешных и страждущих. С предыдущего вечера они не обменялись ни единым словом, следуя уставу, предписывавшему хранить молчание вплоть до Третьего часа. Теперь они распевали гимны под аккомпанемент старого, полусломанного органа, на котором играла сестра Мария Челесте, а затем им предстояло съесть по куску хлеба на завтрак и приниматься за работу.
Иногда в течение трех часов с момента наступления Третьего часа и до дневной службы, приходившейся на любимые святой Кларой Шестой и Девятый часы, сестре Марии Челесте удавалось найти время, чтобы плотно исписать еще пару листов, а затем сложить их вчетверо и еще вдвое - так что получался маленький квадратик, - запечатать его и передать пакет слуге, доставлявшему почту в Беллосгвардо.
Достославнейший и возлюбленный господин отец! Я надеялась, что смогу лично поговорить с Вами обо всем, про что Вы упоминали несколько дней назад в своем заботливом письме. Однако вижу, что нехватка времени может помешать нам встретиться до Вашего отъезда, а потому я решилась поделиться с Вами своими мыслями в письменной форме. Кроме того, я хочу, чтобы Вы знали, сколько счастья доставило мне Ваше доброе предложение помочь нашей обители. Я поговорив об этом с Мадонной и другими старшими сестрами, и все они выражают благодарность Ваше предложение. Но поскольку они не были вполне уверены и не смогли прийти к согласим между собой, Мадонна написала губернатору, а он ответил, что, раз монастырь так обеднел, вероятно, самое важное для нас сейчас - обеспечить пожертвования. Однако я подробно обсуждала сей вопрос с одной весьма замечательной монахиней, которая, на мой взгляд, превосходит всех других мудростью и благочестием; она, движимая не страстью и не собственными интересами, но искренним рвением, посоветовала мне, вернее, она просто умоляла меня просить Вас кое о чем, способном, без сомнения, принести значительную пользу нам и в то же время не обременительном для Вас, достославнейший господин отец, а именно - обратиться к Его Святейшеству с тем, чтобы нам назначили исповедника из числа братьев, которым можно доверять, так чтобы через три года его можно было сменить, как это принято в монастырях, выбрав другого, не менее надежного. Это должен быть исповедник, который не станет вмешиваться в обычное течение дел нашего ордена, но просто позволит нам причащаться священных таинств: это и есть то, в чем мы более всего нуждаемся, нуждаемся так сильно, что я едва ли смогу выразить всю глубину и важность сей потребности или пересказать все обстоятельства, которые вынуждают меня просить об этом, хотя я и попыталась записать некоторые из них и приложила к данному письму.
Но поскольку я знаю, достославнейший господин отец, что Вы не можете на основании всего лишь моих слов выступать с таким прошением, не выслушав остальных сестер, более опытных в подобных делах, то, когда Вы приедете Вы сможете сами задать вопрос Мадонне, чт обы узнать ее мнение, а также обсудить сей вопрос со старшими инокинями, конечно не упоминая, почему Вы заговорили вдруг на эту тему, и прошу Вас, не говорите ни слова об этом господину Венедетто, дяде Кьяры, ведь он, несомненно, расскажет об этом сестре Кьяре, а та разнесет новость по всей обители, и сие нас погубит, - потому что невозможно представить полного единомыслия среди такого числа людей, а вследствие действий одного лица, которое может быть особенно недовольно таким предложением, все усилия окажутся тщетными. Безусловно, было бы ошибкой давать двум или трем людям право лишать остальных всех тех выгод, как духовных, так и практических, которые смогут проистечь из успеха нашего плана.
Теперь дело за Вами, достославнейший господин отец, за Вашим взвешенным суждением, к коему мы взываем: сочтете ли Вы приемлемым передать нашу просьбу и как лучше представить ее, чтобы легче достичь желаемого, поскольку, как мне кажется, наше прошение вполне законно, и вызвано оно исключительно отчаянным положением, в котором мы пребываем.