Галилей обдумывал повторное паломничество в Лорето в 1628 г., чтобы десять лет спустя вновь посетить Casa Santa. Он упоминал о такой возможности в письме к брату и даже размышлял, не взять ли с собой в долгое путешествие Анну Кьяру, но болезнь помешала ему отправиться в дорогу. Вместо этого Анна Кьяра с детьми, которых сестра Мария Челесте теперь называла «маленькими разбойниками», решила покинуть дом Галилея. Католические силы в Германии, судя по всему, взяли верх, а кроме того, после года пребывания в гостях пора уже было возвращаться в собственный дом.
Вскоре после того, как весной 1628 г. его столь долго гостившие родственники уехали в Германию, Галилей оказался втянут в спор с Университетом Пизы. Его изначальное назначение при Тосканском дворе, состоявшееся в 1610 г., предполагало также и пожизненный пост профессора на факультете университета, так распорядился Козимо II. Галилей сохранял почетное звание, но не посещал Пизу: у него и не было таких обязательств, да и не предполагалось, что он будет вести обязательное преподавание, которое отрывало бы его от более важной миссии совершать открытия и сообщать о них миру к вящей славе великого герцога. Однако руководству университета надоело постоянно продлять почетный контракт, и внезапно его решили расторгнуть. Галилей с огромной энергией вступил в борьбу, пользуясь полной поддержкой Фердинандо II, поскольку, несмотря на то что главным его титулом считалась должность придворного философа и математика, он продолжал все предшествующие годы получать от Университета Пизы жалованье в размере 1000 скуди в год.
В апреле Галилей сообщил сестре Марии Челесте о своих планах отправиться в Пизу. Кроме судебного разбирательства с университетом (которое длилось в присутствии и в отсутствие Галилея в течение двух лет и завершилось его победой) он намеревался посетить выпускную церемонию в школе Винченцо. Сестра Мария Челесте попросила отца оказать милость двум бедным монахиням ее обители и заодно приобрести в Пизе несколько ярдов дешевой местной шерстяной материи, на которую они собрали вдвоем восемь скуди.
На академической церемонии в Пизе Винченцо получил степень доктора права, ставшую кульминацией его шестилетнего обучения. (Сам Галилей так никогда и не удостоился подобного звания, поскольку оставил школу, не завершив полный курс.) Теперь повзрослевший и возмужавший Винченцо возвращался в отцовский дом в Беллосгвардо - это произошло в августе, когда ему исполнилось двадцать два года. Он регулярно навещал сестер в Сан-Маттео, а в декабре порадовал Галилея своим решением жениться на юной Сестилии Боккинери, чья семья занимала весьма привилегированное положение при Тосканском дворе.
ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ ГОСПОДИН ОТЕЦ! Неожиданные новости относительно готовящейся свадьбы, доставленные сюда нашим Винченцо, его предстоящий брак с представительницей столь почтенной семьи - все это доставило мне столько счастья, что я даже не знаю, как лучше выразить его. Скажу только, что любовь моя к Вам, господин отец, велика - также велика, как то наслаждение, второе я испытываю от каждой Вашей радости, которая, как я могу вообразить, в данном случае огромна; и потому я праздную и ликую вместе с вами и возношу хвалы нашему Господу, прошу Его защищать и оберегать Вас долгие годы, чтобы Вы смогли насладиться успехами, кои наверняка, будут проистекать из достоинств Вашего сына и моего брата, которого я с каждым днем люблю все сильнее и который представляется мне весьма спокойным и мудрым молодым человеком.
Я бы с гораздо большей радостью праздновала вместе с Вами, достославный господин отец, но если Вы будете так добры, я заклинаю Вас по крайней мере рассказать мне в письме о своих планах организовать встречу с невестой Винченцо: я имею в виду, будет ли лучше совершить это в Прато во время поездки Винченцо туда или во Флоренции, когда она прибудет в город, потому что между нами, сестрами, существуют определенные формальности, а так как эта девушка провела несколько лет в монастыре, она знакома со всеми обычаями. Я жду Вашего решения. В настоящее время от всего сердца говорю Вам: до встречи.
Самая любящая дочь,
Сестра Мария Челесте
Семья Сестилии Боккинери, нареченной невесты Винченцо, жила в двенадцати милях от Флоренции, в городе Прато, известном своими текстильщиками, а также тутовыми деревьями и шелковичными червями. Там ее отец служил мажордомом в местном дворце Медичи, а его брат Джеронимо занимал такой же пост при флорентийском дворе во дворце Питти. Секретарь Тосканского совета помог осуществить сватовство - к полному удовлетворению Галилея. Невеста принесла с собой приданое в размере 700 скуди - эта сумма обеспечила бы девушке пожизненное существование в монастыре, если бы ей не нашли мужа. Свадьба была назначена как раз накануне ее шестнадцатилетия, на 29 января 1629 г., так что у родственников оставался еще почти месяц на подготовку к торжеству.
Хотя сестра Мария Челесте не могла покинуть обитель Сан-Маттео и побывать на свадьбе брата, она твердо вознамерилась хоть как-то поучаствовать в празднике, причем весьма характерным для нее образом: она решила разделить финансовое бремя, связанное с организацией угощения и ложившееся на плечи отца. «Здесь приведен список наиболее дорогих продуктов, которые нам необходимы для приготовления выпечки, - писала она 4 января, вкладывая в письмо перечень дорогостоящих ингредиентов на отдельном листочке - сахар, миндаль, сахарная пудра, - остальные, менее дорогие, я достану сама. И еще прошу сообщить мне, господин отец: хотите ли Вы, чтобы я приготовила и другие сладости для Вас, такие как маленькие пирожки с пряной начинкой и все прочее, потому что я совершенно убеждена: Вы потратите таким образом гораздо меньше, чем покупая все это у бакалейщика, а уж мы позаботимся о том, чтобы все закуски были выполнены как можно лучше».
Кроме того, невесте полагался подарок. В том же письме, чуть ниже, Мария Челесте рассуждает: «Я склоняюсь к мысли сшить ей красивый фартук, чтобы подарить нечто действительно полезное, но не требующее от нас слишком больших финансовых затрат, ведь мы можем исполнить всю работу сами; не говоря уже о том, что мы и понятия не имеем, как кроить высокие воротники и раффы, которые теперь носят дамы».
Затем она добавляет: «Возможно, я ошибаюсь, господин отец, расспрашивая Вас обо всех этих мелочах но я абсолютно уверена, что о малом, как и о великом Вы знаете намного больше нас, монахинь».
Сам Галилей в качестве подарка новобрачным купил оштукатуренный дом с садом и внутренним двориком в Коста-Сан-Джорджо, на полпути из Флоренции в Арчетри.
Через месяц после свадьбы в одном из писем к Галилею его постоянный корреспондент и верный друг Кастелли поднимает старый вопрос о солнечных пятнах. И Галилей, который гордился этим давно сделанным открытием и уже опубликовал все свои соображения о солнечных пятнах, внезапно увидел их новое значение: как подтверждение системы мира, предложенной Коперником. Уже через несколько месяцев солнечные пятна заставили Галилея вернуться к заброшенным было «Диалогам».
Монах Кастелли, достигший уже пятидесяти лет, жил в Риме, куда папа Урбан VIII вызвал его как специалиста по гидравлике для наблюдения за проектами по водоснабжению и осушению земель вокруг Вечного города. За несколько лет до того Урбан уже обращался к нему за подобными консультациями. В прошлый раз Кастелли руководил работами по регулированию уровня воды в озере Тразименто по указанию папы Клемента VIII, так что он по праву считался в Риме ученым и знающим человеком. Кастелли также преподавал физику в римском колледже Сапиенца, а в 1628 г. написал книгу об измерении объема текущей воды. Он послал один экземпляр Галилею в расчете получить от него комментарии, а в конце феврале 1629 г. Кастелли упомянув о том, что давний соперник Галилея, отец Кристофер Шайнер, готовит к изданию большое новое сочинение о солнечных пятнах. В своих «Письмах о солнечных пятнах» Галилей вывел его под псевдонимом Апеллес. (Впрочем, в типографии возникла серьезная задержка, и новая книга Шайнера «Rosa Ursina» («Роза Медведицы») увидела свет лишь два года спустя, в апреле 1631 г.)