— Но ведь я полицейский!
— Там упоминаются ребята и покруче вас.
— Это утешает. И Фоулер в их числе?
— Этого я сказать не могу. Кстати, вы знали о том, что Берт Ярдли лакомился тем же медом?
— Что вы говорите! Боже мой…
— Так что у вас с ним много общего, больше, чем вы думали. В самом деле, Билл. Вы с ним близко знакомы?
— Исключительно как коллеги, встречались только по делу.
Мне следовало бы давно и самому догадаться, что два начальника местной полиции, военной и городской, не могли не договориться о взаимной подстраховке на непредвиденный случай.
— Вы были сегодня в церкви? — спросил Кент.
— Мы пойдем прощаться с убитой завтра утром, — сказала Синтия. — А вы хотите сходить туда сегодня?
— Да, конечно, — взглянул он на часы. — Я был ее любовником.
— Здесь большая церковь? — поинтересовался я, с улыбкой взглянув на Синтию, но она выразительно посмотрела на меня, давая понять, что я перегибаю палку. Я спросил у Кента о его жене, и он ответил, что она должна скоро вернуться из Огайо.
— На машине? Или самолетом?
— Верхом на метле, — выдавил с натянутой улыбкой Кент.
Я изобразил на своем лице ответную улыбку и спросил его:
— Ее отъезд был вызван сплетнями о вашей с Энн Кэмпбелл амурной связи?
— Мне кажется, она что-то узнала, — ответил он. — Или же заподозрила. Скорее всего, наверняка ей ничего не известно. Вы сами не женаты, но должны меня понять.
— Но я был женат. И Синтия замужем.
— В самом деле? — удивленно посмотрел на нее Кент. — Муж тоже военный?
— Да. Он служит в Беннинге.
— Суровая жизнь.
Разговор продолжался в том же духе. Все выглядело со стороны очень мило. Двое уоррент-офицеров СКР и полковник военной полиции выпивают и говорят о жизни, о работе и, как бы между прочим, об убийстве. Такая оригинальная техника допроса дает в определенных случаях, подобных данному, неплохие результаты. Получается своего рода слоеный пирог: немного хлеба, чуточку мяса, салата, крови, сыра, томата, снова крови и так далее.
Но только Билл Кент был не из простаков, я чувствовал, что он понимает, к чему мы клоним, и догадывается, что мы это знаем, и мы это понимали. Так что мы как бы прощупывали друг друга, морочили друг другу голову, но в один прекрасный момент наши глаза встретились, и каждый из нас все окончательно понял. Сомнений не оставалось ни у него, ни у меня.
С этого момента, когда подозреваемому становится ясно, что дознаватель намерен заняться им всерьез, возникает ощущение некоего неудобства, и подозреваемый обычно ударяется в другую крайность, изображая свое полнейшее безразличие и пытаясь продемонстрировать, что он абсолютно спокоен и раскован. Бывает, однако, что он бросается в атаку, желая взять инициативу в свои руки. Кент, похоже, решил действовать именно таким образом, потому что вдруг заявил:
— Хорошо, что я попросил заняться этим делом именно вас. Я почти не сомневался, что Боуэс тоже крутит с ней роман, но не хотел говорить об этом, поскольку до конца не был уверен. Да и опытных следователей по убийствам у него в группе нет, так что все равно прислали бы кого-то еще из Фоллс-Черч. Или сразу же вызвали бы ФБР. Мне повезло, что вы оказались под рукой. Мы ведь и раньше сотрудничали, Пол, так что я знал, что дело попадет в надежные руки. Времени у вас осталось, правда, не так уж много, до завтрашнего полудня, верно? Но знаете, что я вам скажу? Мне думается, вы управитесь с этим делом гораздо раньше.
С минуту мы с Синтией молча теребили салфетки и коктейльные трубочки, смущенные мыслью о том, что сидим за одним столом с вероятным убийцей, а Билл Кент мысленно прощался со своей карьерой, и это еще в лучшем случае, борясь с желанием поведать нам нечто такое, что обеспечило бы нам отъезд еще до полудня грядущего дня.
Иногда люди сами не решаются сделать последний шаг, им нужно в таком случае помочь, и, помня об этом, я произнес проникновенным голосом:
— А не прогуляться ли нам немного, Билл? Или же давайте вернемся в ваш кабинет и поговорим по душам там.
— Мне нужно идти, — покачал он головой. — Надеюсь, эти мясники в морге не искромсали ее труп до такой степени, что его нельзя будет положить в открытый гроб. Мне хочется еще раз ее увидеть… У меня нет ее фотографии… — Он вымучил очередную фальшивую улыбку: — Не так уж много остается сувениров о внебрачной интрижке. — Он поднялся со стула.