Мне вспомнились двое моих дружков по пехотному училищу, с которыми я примерно месяц разгружал транспортные самолеты, доставлявшие эти мешки. И вот однажды они получили предписание отправиться на новое место службы, но не во Вьетнам, а в Германию! Ребята повсюду бегали с этими бумажками и давали всем подряд их читать, словно это были извещения от нотариусов о свалившемся на них наследстве или почетном звании.
Возникло бредовое поверье, что между разгрузкой мешков из Вьетнама и возможностью избежать отправки туда есть причинно-следственная связь, и сотни курсантов начали проситься в эти вампирские команды, надеясь, что их за это направят в Германию или в другое спокойное место. Меня, однако, ожидало горькое разочарование: армия осталась равнодушной к надеждам разгрузчиков трупов и прислала мне повестку, в которой говорилось: «Настоящим вам предписывается прибыть на военную базу в Окленде для последующей отправки в Юго-Восточную Азию». Слово на заглавную букву В в армии употреблять избегали.
Я вернулся в настоящее, оказавшееся не менее тягостным: генерал и миссис Кэмпбелл беседовали с обступившими их родными и близкими, среди которых я узнал супругов Фоулер, а также адъютанта генерала Боллинджер. Гроб уже успели погрузить в самолет во время моего недолгого забытья.
Зарокотали самолетные моторы, напугав стоящих рядом людей громким огненным выхлопом, и генерал, отдав окружающим честь, взял миссис Кэмпбелл под руку. Джон Кэмпбелл взял мать под другую руку, и они втроем направились к открытой двери в хвостовой части самолета. Сперва я решил, что они намереваются в последний раз попрощаться с дочерью, но потом до меня наконец дошло, что они выбрали этот момент, чтобы навсегда покинуть Форт-Хадли, а заодно распрощаться и с армией. Дверь за ними закрылась, и самолет начал выруливать на взлетную полосу.
Все были поражены случившимся. Но не столько внезапным отбытием Кэмпбеллов на самолете, уносящем останки их дочери, сколько неожиданным и благоразумным решением всех проблем, возникших с ее смертью у генерала, гарнизона и у армии. Что ж, это даже к лучшему, подумалось в эту минуту мне, и, наверное, не только мне одному.
Самолет, провожаемый взорами всех собравшихся на Джордан-Филд, пробежал по взлетной полосе, набирая скорость, оторвался от земли примерно в четырех тысячах футов от толпы и взмыл над зеленой полоской сосен в голубое небо. Словно по сигналу, которого все ждали, толпа распалась, и знаменосцы, музыканты, салютная команда, почетный эскорт и прочие строем направились к ожидающим их автобусам.
Машины за моей спиной начали разъезжаться, я обернулся и вместе с Синтией и Карлом побрел к своему автомобилю. Промокнув глаза платочком, Синтия произнесла:
— Мне как-то не по себе, — и взяла меня под руку.
— Пол, — заявил Карл, — я прошу вас немедленно допросить подозреваемого. У нас нет ни времени, ни иного выхода.
— Я согласен с тем, что времени у нас нет, — сказал я, — но выход я вижу.
— Вы хотите, чтобы я приказал вам?
— Вы не можете приказать мне сделать то, что я нахожу тактически неверным и способным помешать дальнейшему расследованию дела сотрудниками ФБР.
— Вы правы. Так вы считаете, что было бы тактической ошибкой немедленно допросить Кента?
— Нет, я так не считаю.
— Так в чем же дело?
— Разрешите мне допросить Кента, — сказала Синтия и, взглянув на меня, спросила: — В ангаре, насколько я понимаю?
Я ничего ей не ответил.
— Прекрасно, — согласился Карл. — Мы с мистером Бреннером подождем в машине.
— Ладно, черт с вами, — воскликнул я. — Все равно мне не избежать крупных неприятностей. Я допрошу его сам.
Синтия выразительно кивнула головой, и я увидел Кента, который в сопровождении двух офицеров шел к своей служебной машине.
— Подожди минут десять и присоединяйся ко мне, — сказал я Синтии и направился к Кенту.
Подойдя к нему, я хлопнул его сзади по плечу. Он обернулся, и мы молча уставились друг на друга.
— Полковник, можно поговорить с вами с глазу на глаз? — спросил я его.
— Да, разумеется, — не без колебаний ответил он и отпустил своих подчиненных. Мы остались стоять на горячем бетоне напротив ангара среди разъезжающихся машин.
— Здесь жарко, — заметил я. — Давайте лучше поговорим в ангаре.
И мы пошли к ангару бок о бок, словно коллеги-полицейские, делающие одно дело, и мне думается, что в конечном счете именно так и было.
Глава 36