— Некоторым из наших женщин, вроде медсестер, следовало бы вести себя… В общем, вы меня понимаете, — доверительно добавил сержант.
Я чувствовал, что Синтия закипает. Будь я посмелее, я бы сказал ему, что женщины из СКР еще похлеще. Но с меня достаточно было Вьетнама, чтобы больше не испытывать судьбу. Так что я решил продолжить разговор по существу вопроса и спросил:
— А почему вы не воспользовались телефоном на посту, где дежурила рядовая Роббинс, когда обнаружили труп?
— Мне как-то не пришло это в голову. Я был в шоке.
— Почему вы все-таки решили отправиться на поиски капитана Кэмпбелл? Что послужило толчком?
— Ее долго не было, и я начал волноваться.
— И часто вас беспокоит, куда отлучаются старшие офицеры?
— Нет, сэр. Но у меня возникло чувство, что с ней что-то стряслось.
— Любопытно знать почему?
— Понимаете, в ту ночь она была как бы не в своей тарелке.
— Не могли бы вы уточнить, в чем это выражалось? — встрепенулась Синтия.
— Попытаюсь. В общем, ей не сиделось на месте. Что-то ее угнетало, не давало покоя.
— Вы раньше что-нибудь о ней слышали? Были с ней знакомы?
— Конечно, как и все. Генеральская дочка! Она же снималась в рекламном ролике о службе в армии. Я видел ее по телевизору.
— Но вы с ней когда-нибудь раньше разговаривали до той роковой ночи? — спросил я его в лоб.
— Никак нет, сэр.
— Видели ее в гарнизоне?
— Да, сэр.
— Вне гарнизона?
— Никак нет, сэр.
— Значит, вы не можете знать, как она себя обычно ведет, и, следовательно, утверждать, что в ту ночь ей не сиделось на месте. Верно?
— Верно, сэр. Только я вижу, когда человек волнуется. Я видел, что по характеру она человек спокойный и свои обязанности знает. Но порой она задумывалась, и тогда я видел, что ее что-то грызет.
— Вы не пытались ей посочувствовать? Спросить, в чем дело?
— Что я, дурак? Она бы враз оторвала мне башку, чтобы не лез куда не надо, — он улыбнулся глуповатой улыбкой Синтии, обнаружив то, что осталось от его зубов после двадцати лет пыток у армейских зубных врачей. — Извините за грубое выражение, мэм.
— Ничего страшного, говорите, как привыкли, — сказала мисс Санхилл с обаятельной улыбкой человека, следящего за своими зубами и лечащегося у нормальных стоматологов.
Синтия была права: половина из старых солдат неспособны были изъясняться иначе как на жаргоне вперемешку с ругательствами, сдабривая все это услышанными во время службы за границей иностранными словечками и типично южными выражениями.
— Ей никто не звонил во время дежурства? — спросила Синтия.
Хороший вопрос, подумал я, только ответ был мне известен заранее.
— Да, был один звонок, и она попросила меня покинуть помещение, — сказал сержант.
— В котором часу это было?
— Э, примерно минут за десять до того, как она покинула пост, — подумав, ответил Сент-Джон.
— Вы не подслушали разговор? — спросил я.
— Никак нет, сэр! — затряс он головой.
— О’кей. Скажите, сержант, насколько близко вы подошли к трупу?
— Ну, на несколько шагов.
— В таком случае, как же вы сумели определить, что она мертва?
— Ну, понимаете, я просто догадался. У нее были открыты глаза, я ее окликнул и…
— Вы были вооружены?
— Нет, сэр.
— Разве вам не положено оружие во время дежурства?
— Сдается мне, я забыл его прихватить с собой.
— Итак, вы заметили тело, догадались, что это труп, и дали оттуда деру.
— Да, сэр… Мне, конечно, нужно было подойти поближе.
— Сержант, что же получается? Обнаженная женщина, причем старший офицер, которая вам знакома, лежит у ваших ног, а вы даже не решаетесь наклониться, чтобы удостовериться, жива она или мертва.
Синтия пихнула меня ногой под столом.
Став плохим полицейским, я решил, что настало самое время оставить свидетеля с глазу на глаз с хорошим полицейским, и вышел из комнаты, чтобы навестить рядовую первого класса Роббинс в камере предварительного заключения. Рядовая Роббинс, одетая в полевую форму, но босая, лежала на тюремной койке и читала гарнизонную газету, еженедельно радующую читателя, благодаря усилиям сотрудников отдела общественной информации, новостями исключительно приятного свойства. Хотелось бы мне знать, как в их интерпретации прозвучит сообщение об изнасиловании и убийстве дочери начальника гарнизона. Скорее всего так: «Неопознанная женщина без признаков жизни найдена на стрельбище».
Я открыл незапертую дверь и вошел в камеру. Рядовая Роббинс скользнула по мне взглядом, отложила газету и села на койке, привалившись спиной к стене.