Одна из девушек играла, вечер проходил прекрасно. Потом я отошла в дальней стене, где стоял столик с закусками, а граф Ронский последовал за мной, но это я заметила не сразу. Лишь обернувшись, поняла, что он стоит буквально в паре шагов от меня. Я попыталась отстраниться, но меня схватили за рукав.
У графа были черные аккуратные усы и полные яркие губы, которые сложились в кривую усмешку, когда он почувствовал, как я вздрогнула от его наглости. Мужчина стоял так, что загораживал собой меня от людей в гостиной. Он явно решил, что я не стану вырываться на глазах у остальных гостей. А я надеялась, что по этой же причине он ничего мне не сделает. Вскоре выяснилось, что мы оба ошибались.
- Что вы хотели, граф? – я очень старалась выглядеть спокойной.
- Не нужно меня боятся. Я же не собираюсь вас обижать.
В этом я сомневалась, слишком неприятным мне казался его взгляд. Я попробовала пройти.
- Хорошо, я это запомню…
- А раз запомнили, то не откажитесь встретиться со мной где-нибудь наедине? Поговорим, - с намеком ухмыльнулся граф.
- Нет, - у меня появилась уверенность, что этот разговор нужно немедленно заканчивать.
Мужчина пристально разглядывал меня, и что-то вызвало у него сильное недовольство.
- Все знают, что твоя мать была шлюхой! – он вдруг перешел на громкий шепот, напоминающий мне раздраженное шипение. – Да что же тогда ты ломаешься?
У меня перехватило горло. Темные глаза стоящего напротив меня мужчины были раздраженно сощурены, и он смотрел на меня так, как будто действительно ждал ответа. Я попыталась выдернуть из его пальцев рукав своего платья, но этот негодяй держал крепко.
- Отпустите! – говорить приходилось тихо.
- Неужели не нравлюсь? – с издевкой спросил он.
Я не сдержалась и сильным рывком избавилась от его хватки, вот только он по-прежнему стоял у меня на пути. Граф протянул ко мне руку, и гнев во мне поднялся волной – я оттолкнула его. Мужчина отступил на шаг назад, пропуская меня.
На нас смотрели все в гостиной, даже девушка за инструментом перестала играть. Я подумала, что хорошо, что не дала ему пощечину, это, наверное, было бы еще более унизительно.
- Прошу прощения, - сказала я и вышла из комнаты, стараясь не слишком явно торопиться при этом.
За закрывающейся дверью я услышала, как граф небрежно произносит:
- Это было недоразумение! Леди оступилась и нечаянно толкнула меня.
Тем же вечером меня ждала выволочка от мачехи. Мой сводный брат тоже присутствовал: он встал возле двери, сложив на груди руки.
- Что это было, Дора? – с негодованием набросилась на меня герцогиня.
Я честно рассказала, что произошло в гостиной. Ричард стремительно мрачнел – он должен был хорошо знать графа, поэтому сразу мне поверил. И мачеха тоже. Она была умной женщиной, хотя и очень самовлюбленной, но в людях разбиралась.
- Этого никто не слышал, - наконец, безо всякого сочувствия сказала она. – А то, как ты ударила графа Ронского, видели все!
Я растерялась:
- Что же мне следовало сделать?
- Сдержаться! – повысила голос мачеха.
Я поняла, что спорить бесполезно, хотя было очень обидно. На прощание Ричард дал слово поговорить со своим другом, только я была уверена, что это ничего не даст. И в самом деле, извиняться передо мной граф Ронский не стал.
И вот теперь он снова приезжает. Ричард, конечно, догадался, что я не хочу видеть его приятеля, поэтому так разозлился.
- Ты будешь вежливой и гостеприимной хозяйкой, - предупредил брат.
Как бы не было тревожно, мне пришлось пообещать это.
Вечером, перед ужином, в наш замок прибыл граф со слугой. Гектор Ронский ничуть не изменился и все также смотрел на мир вокруг с надменностью избалованного жизнью человека. Он был молод, имел приятную внешность, а его титул и богатство делали его еще увереннее в себе. Конечно, графа задело то, что я не оценила его внимание. Однако я и сейчас не знала, как мне нужно было вести себя, чтобы избежать таких проблем.