Ронского на время поместили в тюрьму Вирои, но, как убедился Фелан, граф обустроился там очень неплохо. Пока Его Величество не принял решения, он даже преступником не считался, поэтому содержали Ронского в соответствии с его высоким положением.
Фелану, - не без помощи младшего принца, - разрешили навестить узника, и он не стал отказываться от такой возможности. Очень уж хотелось Фелану наконец увидеть этого человека.
На втором этаже приземистого, довольно мрачного здания, было чисто, сухо и светло. От жилых комнат где-нибудь в небогатом квартале камеры отличались разве что отсутствием одной стены, вместо которой была установлена надежная решетка.
Охранник, проводивший Фелана, остался дожидаться на отдалении, а других заключенных, кроме Ронского, здесь не держали, поэтому двое мужчин оказались наедине.
Граф, завидев посетителя, с ленцой поднялся и позволил рассмотреть себя. Очевидно было, что он не боялся и уверенности в себе не потерял. Впрочем, Фелан ожидал чего-то подобного – он уже составил мнение об обидчике жены. Граф хоть и был начисто лишен чести, совести и моральных принципов, но при этом отличался отчаянной смелостью и не рассуждающей решимостью. На беду для всех.
- Неужели малышка Дора передает мне привет? – насмешливый голос прервал размышления Фелана.
- Моя жена, - с расстановкой, сдерживая злость, произнес он, - будет рада, когда вам отрубят голову.
- С трудом верится!.. Хотя, - вдруг рассмеялся граф, - эта крошка любит царапаться. Да ты везунчик, щенок!
Фелан побледнел – он надеялся, что Ронский будет поддерживать хотя бы видимости вежливого разговора. Фелан собирался о много спросить узника, но теперь решил, что все это не стоит тех оскорблений, которые обязательно придется выслушать. Оставалась лишь одна вещь…
- Имя Теодоры не должно упоминаться. Совсем.
- И что же мне запретит его упоминать?
Фелан словно не обратил внимания на этот вопрос.
- Она вышла замуж девственницей, я скажу так, если потребуется. Мое слово против твоего. Ты не сможешь напоследок очернить мою жену.
Считая разговор законченным, мужчина резко развернулся и, не прощаясь, направился к выходу.
- Крепко поцелуй за меня малышку Дору! – издевательски донеслось ему в спину.
Фелан чуть сбился с шага, но не обернулся.
Немного позже, оказавшись рядом с Элиотом, он смог выплеснуть свою злость и как следует выругаться. Фелан дал слово, что ради спокойствия своей семьи, жены и будущих детей, он не позволит Ронскому оказаться не свободе.
И уже на следующий день мужчина с головой погрузился в дела, которых хватало: как раз пришло время допрашивать слуг графа и искать свидетелей его преступлений. Фелан готовился со всей тщательностью, потому что, когда наступит время аудиенции и король станет принимать решение, у Ронского не должно будет быть ни единого шанса на оправдание.
Усилия лорда не пропали зря. Пусть встреча с Его Величеством прошла не так гладко, как хотелось бы Фелану, но результат оправдывал все. Ронский успел натворить немало дел, и все же в возможности оправдаться ему отказать было нельзя. К счастью, доказательств хватило, чтобы сомнений в преступлениях графа не возникло, и в глазах тех немногих лиц, что присутствовали на той аудиенции, Гектор Ронский выглядел закоренелым убийцей, насильником, человеком, который отдавал приказы грабить и похищать людей.
Держать язык за зубами граф, разумеется, не стал, и Фелану все же пришлось вступиться за честь жены. Хорошо, что среди свидетелей не было придворных дам-сплетниц, иначе репутация леди Теодоры неизбежно пошатнулась бы, несмотря на защиту ее мужа.
Приговор преступному графу вынесли не сразу, но в конечном итоге король все же решил, что Гектор Ронский заслуживает смерти.
Едва узнав об этом, лорд Фелан немедленно засобирался домой – ему хотелось как можно скорее обрадовать супругу и избавить ее наконец от страха перед насильником. Молодой человек мог по праву гордиться собой.
Дорога стелилась, до Мореля оставалось все меньше и меньше, а Фелан торопился все сильнее, предвкушая скорую встречу с юной супругой.
Внезапно впереди показался одинокий всадник, гнавший лошадь изо всех сил. Тот проскочил было мимо лорда и его свиты, но затем развернулся и нагнал их. Приглядевшись, Фелан узнал в этом раскрасневшемся, покрытом дорожной пылью, человеке одного из слуг герцогского замка. Лорд тут же почувствовал тревогу, и от хорошего настроения, сопровождавшего его всю дорогу, не осталось ничего.