– Ты думаешь, что покушения на нас – дело рук Арсула или его приспешников?
– Сейчас, после предупреждения изгнанного лича, я в этом не сомневаюсь, – он посмотрел на Маллеуса, а затем на нахмурившегося Малефикарума. – Вы, мои сыновья, знаете, что я излишне строг и жесток в воспитании, не говоря уже о вашей сестре. Я делал это, чтобы вы могли защитить себя, и всегда думал, что мои враги, которых за годы службы инквизитором скопилось немало, мстят за свои наказания, но оказалось, всегда и везде была одна и та же личность – Арсул. Уверен, что его дух не без помощи сделок с демонами выбрался на волю и вернулся в наш мир.
– В таком случае, он в любой момент может воскреснуть личем и нанести удар по нашей семье. Темные духи одержимы местью, ею они и живут, – пробормотал Малефикарум.
– Верно. И я боюсь, что он снова атакует: своей рукой или же вселившись в кого-нибудь. Поэтому, когда ваша сестра придет в себя, ее ждет обряд «Одержимости».
Близнецы надолго замолчали, погруженные в собственные мысли. Взгляд Малефикарума метался, он тяжело дышал, сжимая кулаки от переполнявших эмоций. Но в итоге кивнул и сказал:
– Ты прав. Но я буду с ней рядом, подстрахую ее разум от боли.
– И я! – Маллеус вскочил с кресла.
Варлок подошел вплотную и положил ладони им на плечи:
– Я рад это слышать, а сейчас ступайте, мне нужно побыть одному.
Сыновья кивнули и ушли из кабинета, дверь со щелчком закрылась, и в замочной скважине повернулся ключ. Варлок опустился на пол и, откинув ковер, узрел начертанную на деревянном полу пентаграмму. Он нарисовал ее после неутешительных слов лекаря о состоянии Диавалии.
«Никогда и ни с одним демоном я не заключал сделок. Теперь же… я готов на все».
Свечи плавно перенеслись с полки на пол и с треском зажглись. Комната наполнилась одурманивающим ароматом расплавленного воска.
Взяв со стола нож, Варлок слегла надрезал палец и капнул несколько капель крови в пентаграмму, зачитывая слова призыва:
– Демон Преисподней, Владыка знаний, Покровитель истины и ума, приди ко мне, открой тайны свои, – круг засветился алым светом, и перед ним предстал Астарот.
Он находился в человеческом облике, но это не отменяло того, что внутри Варлока что-то дрогнуло. «Если потребуется, то я без колебаний отдам свою душу за жизнь дочери», – решился он.
– Приветствую тебя, Варлок Некроманцер. Вот мы и встретились лицом к лицу, – демон был само радушие, но его глаза оставались холодными.
– Приветствую и прошу о помощи, – Варлок склонил голову.
– Я знаю, зачем ты меня вызвал, но готов ли дать мне то, о чем я тебя попрошу?
– Все, что скажешь, – смиренно ответил некромаг, глядя в его побагровевшие глаза.
– Я вытащу твою дочь из-за грани, а взамен, когда наступит час выбирать, ты отпустишь ее. Будь то смерть или жизнь со мной, в качестве моей избранницы, с которой нас повенчает первородная тьма.
– Ты… просишь у меня руки дочери? – Варлок был ошеломлен: никогда ни от одного преступника, заключившего сделку с демоном, он не слышал о подобном. Сам Астарот, один из высших демонов, просит у него, простого смертного, руки дочери.
– Так ты согласен? Время не терпит промедлений, Диавалия может угаснуть в любой момент.
– Если она сама не захочет быть с тобой, я не стану заставлять ее…
– В этом нет необходимости. Поклянись, что не нарушишь данное обещание, и сделка будет считаться действительной.
Варлок тяжело вздохнул:
– Я клянусь, что не нарушу сделку.
Астарот протянул к нему руку, их ладони соприкоснулись через полупрозрачный купол. От порезанного пальца Варлока отделилось несколько капель крови – как крохотные бусины, они слились в одно целое и преобразились в нити, обтянув собой запястья демона и некромага.
Астарот блаженно прикрыл глаза, отбросив голову назад – он улыбался.
– Но для чего тебе моя дочь? – задал последний вопрос Варлок.
Фигура демона поблекла, а начертанная пентаграмма стала гаснуть.
– Для жизни…
Алый свет окончательно померк, и Варлок Некроманцер остался совершенно один.
Поздно ночью, Диавалия очнулась в полном сознании и ужасно голодной; Малифиция накормила ее с ложки куриным бульоном, заспанные близнецы караулили рядом. Варлок опустился подле дочери, держа ее за тонкую бледную руку, и прощупал ауру на изменения – все осталось как прежде. Его дочь – потомственный некромаг, а не исчадие тьмы. Астарот сдержал обещание, и теперь Некроманцеру осталось ждать, когда придет его черед отвечать за клятву.