Юро снилось море, безмятежное и спокойное. Он шел по берегу босиком, волны накатывали на его ступни, как в наш первый день, когда мы были на тренировке у Вариуса.
Я брела позади, хищно улыбаясь и предвкушая то, что произойдет…
Тьма скользила за мной широким плащом, она расширялась, растекаясь в стороны, пока не заволокла все пространство.
Юро обернулся, увидел меня, и его глаза расширились от удивления. Он раскрыл руки и побежал ко мне на встречу, желая обнять. Я сделала то же самое, призывая его к себе, и когда мы поравнялись, я схватила оборотня за запястье и развернула к себе спиной.
Скользя ногтями по его затылку, широкой спине, опустившись на поясницу, я обняла его: положив одну руку на пресс, второй коснулась его плеча. Оборотень превратился в послушную марионетку, и я с легкостью могла делать с ним все, что захочу. Окружающее нас пространство обернулось ночной мглой, а тело Юро стало меняться.
Кожный покров постепенно растворялся, обнажая алую плоть мышц и сухожилий, пока и они, как кусочки одной мозаики, не исчезли, оставив нетронутой голову, кишки и голени.
Белоснежный и гладкий скелет туловища менял природную структуру. Кости искривлялись и округлялись, вытягиваясь в необходимую мне форму. Кишки растянулись сверху вниз, образовав струны, на которых мне предстояло играть, вспоминая материнские уроки.
Юро с ужасом и отвращением смотрел на себя ниже пояса, а затем повернул голову – я встретила его довольной улыбкой.
Из подушечек моих проколотых ногтями пальцев потянулись кровавые нити, превратившись в длинный, осязаемый смычок. Я провела им по превратившимся в гриф ребрам, взяв нужный аккорд на виолончели-скелете. Я заиграла на струнах-кишках, разливая во тьме ласкающую мой слух тягучую мелодию.
Из горла Юро вырвался хрип. Он скрипел клыками, кусая до крови губы, пока весь подбородок не обагрился ею, она стекала по шее вниз, окропляя белесые кости-инструмент. Его ноги вросли в песок, не позволяя пошевелиться, руки приросли к туловищу, образовав корпус виолончели.
Я чувствовала его панику, слышала незримое сердце, как быстро и гулко оно стучит, почти разрывая своим громом барабанные перепонки моего живого музыкального инструмента.
Я играла и играла, пока струны-кишки не лопнули, и Юро не выпал из моих рук на песок. Кости разломались пополам, и обездвиженный оборотень смотрел на меня снизу вверх, нервно моргая; губы, испачканные в песке и крови, шевелились, пытаясь что-то сказать.
Я склонилась над ним, погладила по голове:
– Теперь я разрешаю тебе спокойно спать, приятных снов, – мазнула большим пальцем по его подбородку и слизнула кровь. – Сладкая… – я исчезла во тьме.
Юро с криком проснулся, свалившись с кровати. До утра оборотень не мог прийти в себя. После приснившегося кошмара он окурил комнату очищающими благовониями и зажег свечи от темных сил. Ничего не помогало и, встретившись со мной в коридоре, оборотень так побледнел, что идущий рядом с ним Крабат удивленно спросил:
– С тобой все в порядке?
Юро дернул головой и ретировался из коридора. С тех пор я стала замечать у него темные круги под глазами и сонный вид. Видимо, ночное преображение собственного тела в музыкальный инструмент сильно на него повлияло, но я не собиралась на этом останавливаться. Моя месть была не до конца осуществлена, но патрулирование и учеба занимали почти все время, и было некогда думать о продолжении экзекуции.
Приближался бал Смерти, многие студенты без умолку обсуждали эту животрепещущую тему, девушек сложно было отвлечь учебой от разговоров о нарядах. Я же радовалась, что мероприятие обойдет меня стороной. Галатея с Арианом и прочими «доброжелателями» тоже на время отстали, но я жила в ожидании чего-то нехорошего. Словно чувствовала затишье перед бурей…
***
В этом году бал Смерти устроили со всей пышностью и роскошью, на которую были способны королевские распорядитель и казначей.
Пригласили всех преподавателей университета «Виверна», отказы не принимались даже по столь уважительной причине, как смерть приглашенного, но таких, к счастью, не оказалось.
В список гостей входила и моя семья. В это время в университете начались недельные каникулы, многие студенты разъехались по домам, другие отправились на бал, а кто-то остался в общежитии.