Харви попытался выкинуть из головы всю нелепость ситуации – у него в кухне сидит и читает книгу ненормальный чародей, – и разогрел лазанью.
А когда снова вернулся к столу, то увидел, что Ник решает уравнения из его учебника.
– Что ты делаешь? – ужаснулся Харви.
– Играю, – ответил Ник.
– Во что?
– А разве это не детская игра? – осведомился Ник. – С числами. Такая простая.
Харви сверкнул глазами и отобрал тетрадку. Ник злорадно захихикал, как настоящий колдун.
Когда ужин был на столе, Ник достал откуда-то из темных одежд фиолетовый флакон и чуть-чуть капнул на тарелку.
– Ты чего? – спросил Харви.
– Это зелье подскажет, не отравлена ли еда, – пояснил Ник.
– Да что ж вы, колдуны, все такие чокнутые? Не собираюсь я тебя травить.
– Мера предосторожности, – ответил Ник. – Предупреждает о ядах, сыворотке правды, о зельях, вызывающих выкидыш… ну, это, пожалуй, неактуально. Обо всем, что враги могут подсыпать тебе в пищу.
Харви тяжело вздохнул и принялся за еду.
– Ума не приложу, откуда у тебя могут взяться враги.
– Они есть у каждой ведьмы и каждого чародея, – проговорил Ник и подцепил на вилку кусок лазаньи. Глаза его на миг зажмурились, потом открылись снова, он пододвинул к себе тарелку и принялся запихивать еду за обе щеки, словно боялся, что отберут.
Не то чтобы лазанья была очень вкусная. Из обыкновенных консервов. Это было единственное блюдо, которое они с Томми научились как следует готовить. А частенько просто разогревали замороженные полуфабрикаты или жарили наггетсы, особенно если Томми приходил из шахты усталый. Любые усилия собрать за ужином всю семью ни к чему не приводили. Когда отец являлся пьяный, нечего было и пытаться.
Харви с мгновение глядел на свою тарелку, потом поднял глаза и увидел, что Ник уже уплел свою порцию и полез вилкой в блюдо с лазаньей.
– Эй, положи к себе на тарелку! Ты что, вырос среди волков?
– Откуда ты знаешь? – моргнул Ник.
Видимо, считал себя комедиантом. Харви вздохнул и придвинул к нему блюдо с лазаньей.
– Ешь хоть всю. Только положи к себе на тарелку. Вас что, не кормят в этой вашей Невидимой академии?
– В Академии невиданных наук, – поправил Ник. – Кормят. Чуть повкуснее, чем живыми кроликами.
Харви ничего не ответил. Он искренне не знал, что сказать.
– Пока мы тут едим, – сказал Ник, что в переводе означало «пока я в считаные минуты уничтожаю целую лазанью», – объясни мне вот что. В этих книгах много говорится о добровольном согласии. Я, конечно, знаю, что означают эти слова, но может быть, вы, люди, вкладываете в них какой-то особый смысл? Почему эта тема затрагивается так часто? Она очень важна?
В глазах у Харви потемнело от ужаса. Жалко, что здесь нет Роз. Она замечательная в целом, и особенно – в объяснении таких вот тонкостей. Потом он еще сильней ужаснулся, представив Роз в тесном общении с волшебником.
Вопрос был чудовищный, но он все же попытался ответить.
– Это очень важно. Ты уверен, что женщины… с которыми ты был близок… гм, хотели этого?
Ник озадаченно склонил голову набок.
– Обычно люди бросаются мне на шею и срывают с меня…
– Прекрасно. Значит, они дают невербальное согласие, – торопливо сказал Харви. – Хватит об этом. Прекрати. Сейчас же.
Но Ник продолжал уплетать лазанью и рассуждать вслух. Харви со всеми его переживаниями не был ему интересен ни капельки. Он ел со скоростью света, однако безупречно соблюдал манеры. Харви заподозрил, что тут не обошлось без колдовства.
– Согласие – это… примерно как продаешь душу?
– Нет!
Ник испуганно отстранился.
– Слушай, деревенщина, никто ни у кого не отнимает душу силком. Ведьмы и чародеи должны дать согласие на то, что дьявол заберет их душу. По-моему, неплохая аналогия.
Это было до ужаса неправильно, но Харви почувствовал, что у них появляется почва для споров.
– Не знаю, как у вас организована продажа души, – небрежно бросил он. – Вы реально поклоняетесь Сатане?
– Да, – ответил Ник безмятежным голосом, как будто речь шла о погоде. – Записываем наши имена в Книгу Зверя, и наши души переходят в собственность Сатаны. А вы, люди, что делаете со своими душами?
– Гм. Мы, люди, бережем свои души.
– Зачем? – спросил Ник. – Для чего они вам нужны?
– Просто бережем, и все, – ответил Харви.
– До чего же нерационально. Вы могли бы обменять их на вечную молодость и красоту, на магические способности.
В чем-то это звучало весьма разумно. Ник рассуждал о продаже собственной души таким же небрежным тоном, каким ребята, захаживающие в церковь раз-другой в год, рассуждают о пасхальной службе.