Галла
Утро было восхитительным. Даже несмотря на то, что Эн-Ферро тычками поднял меня с койки и потащил на палубу «смотреть красоту». А может быть, именно поэтому – рассвет в море стоил нескольких часов сна. К тому же можно вдоволь налюбоваться на растекающуюся по небу и водной глади зарю, а после вернуться в каюту и снова завалиться на койку.
Я так и собиралась поступить, когда раздался пушечный выстрел. Секунда – и еще один. Стреляли издали, и не могу сказать, что я испугалась, скорее удивилась. А в следующее мгновенье наш корабль вздрогнул, давая ответный залп.
– Что случилось? На нас напали?
– Нет, – успокоил меня Лайс. – Мы просто здоровались.
– С кем?
– А вот с ним.
Эн-Ферро подтащил меня к борту.
– Видишь?
– Вижу!
Что именно я вижу, было неясно.
– Подожди, сейчас поближе подойдем.
С более близкого расстояния стало понятно, что это судно. Неуклюжая черная громадина с множеством кубиков-надстроек на палубах и тремя широченными трубами, из которых валил дым.
– Лайс! – охнула я. – Это же…
– Полупаровая машина.
– Как? А почему «полу»?
– Это мой собственный термин. Они зовут это плавсредство несколько иначе. А полупаровая потому, что это недоделанный паровой двигатель.
– Но он же работает.
– Работает, – осклабился кард. – Вполовину – на паровой тяге, вполовину – на магической. Эти идиоты взяли хорошую идею, но так и не смогли довести ее до ума. Навесили на каждый поршень по амулету – и вперед.
Полупароход издал протяжный гудок.
– Кретины! – взыграла профессиональная гордость инженера-конструктора. – Простейший паровой двигатель додумать не смогли! Лезут со своей магией куда надо и не надо!
Я ободряюще похлопала его по плечу:
– Так помог бы им.
– А с драконьим принципом невмешательства, наверное, незнакома? Если я сунусь в чужую науку со своими прогрессивными идеями, по головке меня не погладят. Ну разве что оторвут ее сначала.
Да, тут он прав. Хранители за вмешательство в естественный ход развития мира спасибо не скажут. Среди идущих и открывающих ходят легенды-страшилки о тех, кто пытался облагодетельствовать народы чужих планет: мало кто из них умер от старости или хотя бы быстро. Может, это и сказки, но проверять лично мне не хочется.
Я проводила взглядом удаляющееся судно. Обидно, досадно, но ладно!
– Придет время, сами до всего додумаются.
– Как же, время придет! – скривился Лайс. – Двести лет у них тут одно и то же, ты уж мне поверь, я на Таре гость не редкий. Двести лет, Галчонок! На твоей Земле за последние двести не только этот самый паровой двигатель изобрели и усовершенствовали, но и электричество, телеграф, телефон, двигатель внутреннего сгорания, радио, кино, рентгеновский аппарат, радар, ядерные установки, телевидение и вышли в космос!
И почему мне кажется, что все это именно в таком порядке и происходило? Интересно, магистр Эн-Ферро, по примеру моего отца, лекций студентам не читал?
– Читал! – рявкнул кард.
У меня от возмущения даже слов не нашлось для этого… Этого… Ах он гад! А еще заверял меня с самой честной рожей: «Галчонок, как я могу?» А выходит, может, сволочь беспринципная! Воспользовался, что я спросонья открыта, и давай по мозгам елозить! Урод!
Я демонстративно отстранилась, сложила руки на груди и надулась. И закрылась. Нечего у меня в башке шариться, как у себя дома!
– Эй. – Серебристый коготь осторожно царапнул мое плечо. – Галчонок?
Я отвернулась.
– Ну, Гал.
– Да, господин магистр? – Могла бы вообще не ответить.
– Не дуйся, пожалуйста. Я не специально.
– Угу, всем сердцем верю вам, тэр Эн-Ферро.
– Ну не начинай, прошу тебя. Я действительно не хотел. Просто завелся из-за этой глупости, а у меня на взводе способности обостряются. А ты открытая и думаешь так громко и ехидно. Прости.
Может, и не врет. Я с сомнением посмотрела в честные серые глаза. А поди пойми – они у него всегда честные. Хотя сейчас, кажется, честнее, чем обычно.
– Гал, я тебя не обманываю.
– Просто иногда говоришь неправду. Или не всю правду.
– Иногда да, – согласился он без особого раскаяния. – Но для твоего же блага.
– Или для твоего, – поправила я.
– Что тоже, заметь, немаловажно! Судьба всего нашего предприятия, Галчонок, зачастую прямо зависит от того, насколько я буду сыт, доволен и весел. Поэтому кончай дуться, и пошли поглядим, что у нас на завтрак.