Выбрать главу

– А что с ней, Каролина? – В голосе Доро вдруг зазвучала решимость, слова полились стремительно. – Дорогая, я совсем не разбираюсь в детях, но чувствую: с ней что-то не так. Она такая хорошенькая, просто прелесть, но что-то не так, да? Ей почти год, а она только пытается садиться.

Каролина посмотрела на оконное стекло в потеках воды, на луну и закрыла глаза. Пока Феба была младенцем, ее неподвижность казалась Каролине особым даром, склонностью к созерцательности, и она позволяла себе верить, что с ребенком все в порядке. Но после шести месяцев, видя, что Феба хоть и растет, но остается очень маленькой для своего возраста, плохо держит спинку, следит за связкой ключей и взмахивает ручками, но никогда не тянется за ними, не выказывает ни малейшего желания самостоятельно сесть, Каролина начала по выходным ходить вместе с малышкой в библиотеку. Она устраивалась за широким дубовым столом в просторном, с высокими потолками, зале «Карнеги», обкладывалась книгами, журналами и подолгу читала, переносясь в мрачные учреждения, короткие жизни, безнадежность. У Каролины сердце обрывалось на каждом слове, а Феба в автомобильном креслице улыбалась, махала ручками, лепетала, – не история болезни, живой ребенок.

– У Фебы синдром Дауна, – выдавила Каролина. – Так это называется.

– Милая, мне так жаль. Ты поэтому ушла от мужа? – спросила Доро. – Ты говорила, он не хотел ее. Дорогая моя, мне очень, очень жаль.

– Жалеть совершенно не о чем. – Каролина потянулась за Фебой. – Она красавица.

– Да, да. Конечно, красавица. Но, Каролина… что будет с ней дальше?

Феба была теплой и тяжелой, волосы рассыпались по бледной коже. Каролина очень нежно коснулась ее щеки, яростно желая одного – защитить этого ребенка.

– А что будет со всеми нами? Скажи честно, Доро, ты когда-нибудь думала, что твоя жизнь сложится именно так, а не иначе?

Доро, с болью на лице, отвела глаза. Много лет назад ее жених погиб, на спор прыгнув с моста в реку. Доро, оплакивая его, не вышла замуж, не родила детей, о которых мечтала.

– Нет, – после долгой паузы ответила она. – Но это другое.

– Почему? Почему другое?

– Каролина, – Доро коснулась ее руки, – давай не будем. Ты устала. Я тоже.

Каролина уложила девочку в кроватку, прислушиваясь к шагам Доро на лестнице. Во сне, в тусклом свете уличных фонарей, Феба казалась обычным ребенком, а ее будущее – неизведанным и богатым возможностями, как дно океана. По лугам детства Доро теперь мчались автомобили, свет их фар пробегал по стене. Каролина представляла себе цапель на заболоченном поле, раскрывающих крылья в бледно-золотистых лучах зари. Что будет с Фебой? Как часто Каролина не спала ночами, мучаясь тем же вопросом.

В ее комнате, отбрасывая кружевные тени, висели занавески, которые несколько десятилетий назад связала крючком мать Доро. В свете полной луны можно было даже читать. На столе лежал конверт с тремя фотографиями Фебы, а рядом – лист бумаги, сложенный пополам. Каролина развернула его и перечитала написанное чуть раньше.

Уважаемый доктор Генри.

Хочу сообщить, что у меня и Фебы все в порядке, мы счастливы. У меня прекрасная работа. Феба вполне здоровый ребенок, если не считать частых респираторных заболеваний. Посылаю Вам ее фотографии. До сих пор (постучите по дереву) у нее не было никаких проблем с сердцем.

Каролина написала письмо несколько недель назад и собиралась отослать, но всякий раз, подходя к почтовому ящику, думала о Фебе, о теплом прикосновении ее ручек, о том, как она лепечет, когда всем довольна, – и не могла решиться. Вот и сейчас она отложила его и легла, вмиг оказавшись на грани между явью и сном. Однажды в этом дремотном состоянии ей привиделась приемная больницы с чахлыми растениями, их листья колыхались в жарко натопленном воздухе. Каролина, вздрогнув, распахнула глаза и долго лежала без сна, не понимая, где она и что с ней.

«Здесь, – сказала она себе, проводя рукой по холодной простыне. – Я – здесь».

* * *

Утром комнату наполнило солнце и мелодия трубы. Феба, лежа в кроватке, тянула ручки, словно хотела поймать звуки, порхающие, как бабочки или светлячки. Каролина быстро привела себя в порядок, одела Фебу и понесла ее вниз, ненадолго задержавшись на втором этаже, чтобы заглянуть к Лео. Он расположился в своем солнечном кабинете с желтыми стенами, на кушетке, вокруг которой валялись книги, закинув ладони за голову и глядя в потолок. Каролина посмотрела на него с порога – в эту комнату ей не разрешалось входить без приглашения, – но он притворился, будто не замечает ее. Старик с лысиной, окруженной венчиком седых волос, явно не сменивший вчерашнюю одежду, внимал музыке, которая рвалась из колонок и сотрясала весь дом.

– Завтракать будете? – крикнула Каролина.

Он махнул рукой: мол, без вас обойдусь. Ну и пожалуйста.

Каролина спустилась еще на один пролет, в кухню, и поставила кофе. Даже здесь, хоть и слабо, были слышны трубы. Усадив Фебу в высокий стульчик, она принялась кормить ее яблочным пюре, яйцами, творогом. Трижды Каролина вкладывала ложку в маленькие пальчики; трижды ложка звякала о металлический поднос.

– Ничего, – громко сказала Каролина, но ее сердце обожгло холодом. В памяти гулким эхом раздались слова Доро: что с ней будет? Действительно, что? Ведь Фебе почти год, а она ничего не может удержать в руках.

Каролина прибрала на кухне и прошла в столовую, чтобы сложить снятое с веревки, пропахшее ветром белье. Лежа на спине в манеже, Феба весело пускала пузыри и бессмысленно болтала ручонками, попадая ладошкой по кольцам и игрушкам, которые развесила над ней Каролина. Изредка Каролина отвлекалась от своего занятия, подходила и поправляла все эти яркие предметы, надеясь, что Феба, привлеченная их блеском, перевернется на живот.

Через полчаса музыка внезапно оборвалась и на площадке лестницы возникли ноги Лео в аккуратно зашнурованных, начищенных кожаных ботинках. Брюки были ему коротки на несколько дюймов, из-под них виднелись бледные голые лодыжки. Постепенно он весь появился в поле зрения – высокий, некогда плотный и мускулистый человек. Сейчас кожа вялыми складками висела на его тощем теле.

– Отлично, – радостно сказал он, кивая на белье. – Наконец-то мы обзавелись горничной.

– Завтрак? – спросила Каролина.

– Я сам.

– Тогда вперед.

– К полудню вас уволят, уж я позабочусь! – крикнул он из кухни.

– Вперед, – повторила она.

Тут же посыпались кастрюли, понеслась старческая ругань. Каролина представила, как Лео, нагнувшись, пытается совладать с посудой и засунуть ее обратно в шкаф. Надо бы пойти помочь – впрочем, нет, пусть разбирается сам. Первое время она боялась ему перечить и вскакивала на каждый зов, но однажды Доро отвела ее в сторону и сказала: «Послушайте, вы не прислуга и подчиняетесь мне, нечего быть у него на посылках. Вы отлично работаете и тоже здесь живете». Так Каролина поняла, что ее испытательный срок закончился.

– Лео прошаркал из кухни, с яичницей на тарелке и стаканом апельсинового сока.

– Не переживайте, – заявил он, раньше чем Каролина успела раскрыть рот. – Выключил я вашу плиту, черт бы ее побрал и вас вместе с ней. А теперь иду наверх, чтобы хоть позавтракать спокойно.

– Перестаньте чертыхаться, – сказала Каролина.

Он что-то буркнул под нос и затопотал по лестнице. Каролина замерла, бессильно уронив руки и глядя на птицу за окном – кардинал сел на куст сирени и тут же упорхнул. Вдруг захотелось плакать. Зачем она так круто поменяла свою жизнь? Для чего она здесь, в месте, откуда нет возврата? И что в конце концов будет с ней самой?

Через пару минут наверху снова заиграли трубы, а в дверь дважды позвонили. Каролина подняла Фебу из манежа.

– Пришли, – проговорила она, вытирая глаза запястьем. – Пора заниматься.

Едва дверь открылась, в дом влетела Сандра с большой тряпичной сумкой в одной руке и с Тимом, повисшим на другой. Сандра, высокая, ширококостная и крайне волевая блондинка, без церемоний плюхнулась посреди ковра и вывалила перед собой гору игрушек.