Тим вернулся в главную пещеру. Солнечный свет проникал лишь на небольшой участок у самого входа, дальше своды поднимались ввысь и тонули в темноте. Мальчик снова направился в глубь пещеры. Она была огромной. Тут были сотни камней, сотни крошечных лужиц, сотни выступов, ниш, укромных уголков…
Тим оступился, угодил ногой в лужицу и оцарапался, это дало ему возможность чуть-чуть поплакать, не стесняясь собственных слез. Рассеянно и печально разглядывал он камни, высокие черные своды…
Вот из тоннеля показались остальные. Миссис Хоггарт казалась нездоровой, экскурсия явно не пошла ей на пользу.
– Пожалуй, пора перекусить, – сказала она и поспешила к выходу из пещеры. Джени и мистер Тарбутт последовали за ней. Но Мистер Хоггарт задержался в глубине пещеры, он заметил свет фонаря Тима, а потом и самого мальчика, пробиравшегося по камням и беспомощно озиравшегося по сторонам…
Мистер Хоггарт с минуту наблюдал за сыном, а потом сказал:
– Чтобы обыскать это место, понадобилась бы целая армия.
Тим на миг прекратил свои отчаянные поиски. Он попытался что-то ответить, но слезы душили его.
– Я знаю, все мальчишки мечтают найти сокровища, – мягко произнес мистер Хоггарт. – Только это все равно, что искать иголку в стоге сена.
Тим посмотрел на отца.
– Не в этом дело, – пробормотал мальчик. – Не только в этом. Просто ты мне никогда не веришь.
Мистер Хоггарт вздохнул.
– Это не так, сынок.
Нет, так. Я слышал, что ты говорил маме сегодня утром. Ты не веришь ни в пещеру, ни в то, что рассказал мистер Джонс, ни в драгоценности… ни… ни во что. Ты никогда меня не слушаешь, вечно считаешь, что я выдумываю. Вот почему мы и отправились в пещеру – рубин-то украли, и я знал, что без него ты мне не поверишь…
– Извини, сынок, – медленно произнес мистер Хоггарт. – Жаль, что и ты мне не веришь. Конечно, я сам в этом виноват. Наверное, я скучный человек и у меня не хватает воображения, мне казалось, что всякое объяснение должно быть именно скучным и обыкновенным.
Он посмотрел на Тима и неожиданно улыбнулся.
– Но ты ведь на самом деле иногда выдумываешь то, чего не было. Вот выдумал же ты наш с мамой разговор, верно? Я-то как раз говорил ей, что верю тебе, да только поделать мы ничего не можем – и, наверное, не должны. Это дело полиции, хотя вряд ли и они станут что-то предпринимать. По крайней мере, пока у них нет доказательств, кроме твоего рассказа. Видишь ли…
– Так ты веришь мне или нет? – перебил Тим отца. Неожиданно это стало для него самым важным.
Мистер Хоггарт серьезно посмотрел на сына.
– Да, Тим, я тебе верю.
И, поколебавшись, добавил:
– А ты веришь мне?
Тим спустился с валуна, на котором стоял, и протянул отцу руку.
– Да, папа, – сказал он. – Ну что, пойдем обедать?
Джени сидела у входа в пещеру и изучала овечий череп.
– Этот сломанный, – пожаловалась она. – Челюсть отбита. Нет, такой противный череп мне в коллекцию не нужен.
– Может, тебе вообще начать собирать что-то более симпатичное, – посоветовала дочке мама. – На берегу полным-полно красивых ракушек.
Джени нахмурилась.
– Не хочу я собирать ракушки. Я хочу собирать черепа. От них больше пользы.
Миссис Хоггарт не стала возражать. Тим усмехнулся: обида прошла, и теперь он чувствовал себя взрослым. Он вернулся в пещеру. На камнях валялось множество черепов, но найти целый оказалось не так-то просто. Мистер Тарбутт принялся помогать ему. Вместе они нашли несколько вполне приличных и выложили находки перед Джени.
– Вот, выбери какой нравится, – сказал мистер Тарбутт.
– Только сначала поешь, дорогая, – напомнила миссис Хоггарт, доставая еду из корзины. – С ветчиной или с курицей?
Тим раздавал бутерброды, оставляя себе по одному каждого сорта. Джени откусила кусочек и отложила свой бутерброд в сторону. Она снова стала ощупывать череп.
– Вот этот красивый, – заключила она. – Просто замечательный и совсем целый.
– Это потому, что он лежал на возвышении, а вот те, что валялись на земле, разбило приливом, – объяснил мистер Тарбутт.
– А в нем что-то есть, – сказала Джени.
Мама вздохнула.
– Да отложи ты этот злосчастный череп! Поешь, тогда им и займешься.
Она не смотрела на дочку: если та и не послушается, она не будет настаивать. Мистер Хоггарт считал, что черепа, хоть и малопривлекательны, но вполне гигиеничны, и тоже ничего не сказал. Он как раз открывал бутылку пива. Тим уже успел запихнуть в рот второй бутерброд и жадно поглядывал на корзину, много ли там еще осталось съестного. Мистер Тарбутт улегся на камнях, медленно жевал и смотрел на море.
– Видимо, кто-то собирал камни, – проговорила Джени.
Тут все обернулись. Джени сидела, вытянув ноги, и высыпала себе на ладонь содержимое небольшого кожаного мешочка.
Никто не проронил ни слова. Просто духу не хватало. Все зачарованно следили за тем, как девочка просеивает в ладонях драгоценные камни. Солнечные лучи, отражаясь в них, превращали бриллианты в крошечные огоньки. Джени рассмеялась.
– Кажется, это красивые камешки, – сказала она. – Что скажешь, Тим?
Глава 17
БУКЕТ ЦВЕТОВ ДЛЯ ДЖЕНИ
Утрата сидела на утесе. Чайки с криками вились вокруг его зубцов. Птицы то ныряли вниз, то медленно парили в вышине. Но девочка не обращала на них внимания. Она смотрела на море. Скоро должен был появиться пароход. Он пересечет бухту и, обогнув мыс, войдет в гавань Скуафорта. И заберет Джени и Тима.
Утрата знала, что Тим и Джени уезжают. Анни сообщила ей это сегодня утром, когда передавала подарки, которые Хоггарты послали ей через мистера Дункана: красный шерстяной свитер от Джени – совсем новый, ни разу ненадеванный, и бусы от Тима. Это были дешевые бусы из зеленого стекла, он купил их в магазине мистера Дункана, но Утрате они очень понравились. Девочка сразу надела их поверх красного свитера и теперь время от времени ощупывала – на месте ли? Бусы успокаивали ее, но все же не могли унять боль, поселившуюся в сердце.
От этой боли было одно-единственное средство, но она не решалась прибегнуть к нему. Мистер Дункан предлагал отвезти ее в город попрощаться с детьми, но Утрата лишь мотала головой да жалась к Анни.
– Ничего не выйдет, бедняжка все еще переживает случившееся, – вздохнула старуха.
Да, горе еще не прошло, но причина была не только в этом. То, что случилось с ней самой – ведь она едва не погибла в море – словно смыло тяжелые воспоминания. Когда Утрата очнулась, оправилась от потрясения и к ней вновь вернулись силы, ужасы страшной ночи стали казаться ей ночным кошмаром. Конечно, она скорбела о мистере Смите, но это была тихая грусть, будто трагедия произошла много-много лет назад.
А вот Тим и Джени были для нее вполне реальными. Когда мистер Дункан уехал. Утрата с минуту постояла в объятиях Анни, прижавшись к плечу старой женщины. Но едва услышала звук отъезжавшего автомобиля, вырвалась, выбежала из дома и с криком бросилась за машиной.
– Мистер Дункан, мистер Дункан, обождите меня!..
Но фургон уже мчался по дороге, и водитель не слышал ее. Девочка стояла в воротах, пока не подошла Анни. Она вытерла слезы с лица девочки и сказала:
– Хочешь, сходи сама к гостинице. Времени еще много, ты успеешь.
Но Утрата лишь разрыдалась в ответ, и Анни решила оставить девочку в покое.
– Что ж, хочешь иди, хочешь оставайся – мне все равно. Не пойму я тебя что-то, леди.
Утрата и сама себя не понимала. Вот так же чувствовала она себя вчера: ей хотелось пойти на пикник, но было страшно. Утрата была застенчива, а еще боялась расспросов Тима, она помнила, как он обошелся с ней тогда в гостинице. Причин возникло так много, что невозможно было в них разобраться. Девочке хотелось пойти проститься с друзьями, но она никак не могла на это решиться. Поэтому она натянула новый свитер, надела бусы и пошла на утес, чтобы хоть как-то успокоиться.
Но и на утесе не было ей покоя. На этот раз Утрата не могла, зажмурив глаза, представить, что парит в небе вместе с птицами: ведь Тим растолковал ей, что колдовство и способность видеть сквозь стены – это только игра ее воображения. Никакая она больше не колдунья. Просто маленькая одинокая девочка. Утрата и прежде была одинока, но никогда одиночество не казалось ей таким нестерпимым, как сегодня. Вот осенью она пойдет в школу – там будут другие дети, и никто теперь не станет ее чураться, так сказала Анни, но сейчас ей не нужны были другие дети. Ей нужны были только Тим и Джени. Вот если бы увидеть Джени хоть на минутку, сказать «до свидания» и услышать, как она обещает вернуться, пусть и через несколько лет…