– Что случилось? Мы что, пришли?
– Нет, – Тим сглотнул. Не стоило рассказывать сестренке об ужасном обрыве. – Просто у меня нога побаливает – пробормотал он и заставил себя идти дальше.
Путь вдоль обрыва, к счастью, был недолгим. Обогнув мыс – Пещерный мыс, – тропинка пролегла между двух каменных утесов, было похоже, что когда-то скалу в этом месте раскололи надвое. Над ними возвышались каменные стены. Тим посмотрел вверх, но разглядел лишь лиловое грозное небо. «Если пойдет дождь, – подумал мальчик, – то возвращаться назад придется по скользкой дороге». От этой мысли у него похолодело в желудке, как будто он съел слишком много мороженого. Конечно, за себя он не беспокоился, его волновала Джени. Она-то не боялась. Стоило ему остановиться, как сестренка хлопала его по спине и говорила: «Поторапливайся, лентяй. Я хочу скорее попасть в пещеру».
С этой стороны пещера и маленький пляж выглядели совсем иначе, чем в тот раз, когда Тим с отцом подошли к ним со стороны ручья. Тим заметил теперь то, на что прежде не обратил внимания: за скалами была крошечная бухта, и там на рыжих от водорослей волнах покачивалась лодка с навесным мотором. В ней лежали рыболовные снасти и верши для омаров.
– Это лодка мистера Кэмпбелла, – сказала запыхавшаяся Утрата, которая наконец-то догнала их.
Они сидели на покрытом галькой берегу и разглядывали фотографию мистера Джонса в газете. Фантик, Жаба, мистер Джонс. В газете его называли Уайт. Ему было пятьдесят два года и у него было две дочери. Этот Уайт оказался никаким не грабителем и вообще не преступником, а продавцом в большом ювелирном магазине в Вест-Энде в Лондоне. В газете писали, что он проявил необыкновенную храбрость. Когда однажды зимним вечером на магазин напала банда налетчиков, мистер Уайт, который случайно задержался после закрытия, чтобы закончить учет, повел себя очень мужественно. Услышав шум, доносившийся из магазина, он позвонил в полицию из офиса в задних комнатах, а потом, опасаясь, что полицейские могут приехать слишком поздно, попытался сам остановить преступников. Это было благородно, но, увы, бесполезно: когда полицейские добрались до магазина, они обнаружили, что воров и след простыл, а бедняга мистер Уайт с кляпом во рту и повязкой на глазах, скрученный по рукам и ногам, походил на цыпленка перед отправкой в духовку. Ему здорово досталось: несколько синяков и ссадина на лице, так что он не сразу смог прийти в себя и дать показания. Обстоятельства были против него: грабителей было человек семь или восемь, но мистер Уайт ни одного не смог описать.
– Все произошло так внезапно, – объяснил он.
Человек, которого он видел, был среднего роста, не толстый и не тонкий, в шляпе и плаще; кажется, у него были карие глаза, но мистер Уайт не мог сказать наверняка.
Тим, нахмурившись, смотрел на газету.
– Сдается мне, такое описание может подойти любому. Я хочу сказать, если вы должны описать кого-то, но хотите, чтобы никто не догадался, о ком идет речь.
Он помолчал немного.
– Впрочем, может, он просто ненаблюдательный. Мама говорит: многие люди не замечают, как выглядят окружающие. Она-то сама на все обращает внимание. У нее отличная память на лица.
Вдруг он что-то вспомнил.
– А ведь она вспомнила его лицо. Она сказала мне, что ей показалось, что она его уже где-то видела. Наверное, она тоже видела его фотографию в газете…
Тим на минуту задумался.
– Интересно, как давно это было? Здесь не указана дата…
– Года три назад, около того, – произнес чей-то голос у них над головами.
Глава 10
НЕОЖИДАННОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО
Это был Фантик. Море так грохотало возле Пещерного мыса, что даже Джени не слышала, как он подошел. Он наклонился и забрал у Тима обрывок газеты.
– Вроде похож, – произнес он, делая вид, что рассматривает фотографию. – И даже неплохо получился.
Его выпученные глаза таращились на детей.
– Национальный герой. Вот кем я был: национальным героем…
Он достал из жилетного кармана зубочистку и принялся ковырять ею в желтых зубах.
– Мистер Уайт? – спросил Тим.
Фантик зажал зубочистку толстыми пальцами и стал водить языком по зубам.
– Быть национальным героем – непростое дело. Известность. Письма со всякими просьбами. И что прикажете делать? Приходится менять имя. Потом ты к нему привыкаешь и уже не хочется менять его обратно. – Он посмотрел на газету, ухмыльнулся и вернул Тиму. – Где вы ее разыскали?
– В чемодане мистера Смита, – призналась Утрата.
Мистер Джонс бросил на девочку торопливый взгляд.
– А мне говорили, что ты не водишься с другими ребятишками. Выходит, Смити ошибался, так? Бедняга Смити. – Он вздохнул. – Это на него похоже: хранит старые вырезки. Гордится своими друзьями.
– А что стало с грабителями? – спросил Тим. Он был очень смущен.
Мистер Джонс – или Уайт – достал из кармана карамельку, развернул ее и сунул в рот, а потом спохватился:
– Ох, прошу прощения! Совсем забыл о хороших манерах!
Он выудил из кармана еще три карамельки и протянул их детям.
– Так вот. Грабители. Джентльмены удачи. Им удалось улизнуть, молодые люди. Больно хитрые оказались, славно сработали. Наверняка это были не обычные воришки, промышляющие мелкими кражами. Эти-то совершили налет и скрылись. Чистая работа.
– А как же драгоценности?
Тим не сводил глаз с ритмично жующих челюстей Фантика.
– Никто их больше не видел. Конечно, полицейские были начеку, но камешков и след простыл! Вот это настоящий успех! Сидишь на добыче и ничего не пускаешь в оборот, ну разве что понемногу. А вздумаешь сорить деньгами, тебя сразу заметят. На этом-то всякие простаки и попадаются. Но те грабители были не дураки, можете мне поверить.
– Вот уж не думал, что вы о них такого высокого мнения. Да еще после того, что они с вами сделали! – вырвалось у Тима.
Фантик оторопел от неожиданности, а потом рассмеялся.
– Да уж, потрепали они меня изрядно. Но я на них больше зла не держу. – Он слегка подался вперед, опершись ладонями на толстые колени. – Поначалу-то я здорово осерчал, просто взбесился. Но потом подумал: что они, собственно, сделали плохого? Ну, стибрили то, что никому особенно не нужно. Бриллиантами ведь не наешься и не согреешься. На самом деле, никто ничего не потерял, разве только страховая компания, но у тех денег куры не клюют. Вот что я думал. Меж тем время шло, а их так и не поймали, вот я и решил – значит так тому и быть. Пусть и им тоже повезет. В конце-то концов, что такое человеческая жизнь? Настоящий заколдованный круг. Вкалываешь, чтобы заработать на кусок хлеба, и ешь, чтобы были силы вкалывать. Вертишься как белка в колесе. – Мистер Джонс так распалился, что стал размахивать кулаками. – Однако, представьте, нашлись смельчаки, которые не захотели мириться с таким порядком. Может, они даже были люди семейные и волновались за будущее своих детей. Но они набрались терпения. Выжидали, а тем временем ходили, как все, на службу – с девяти до пяти – и стригли по воскресеньям газоны. И вот, когда о них и думать забыли, – он щелкнул пальцами, – они всплывают на поверхность и отправляются туда, где их никто не найдет…
– Но ведь воровать нехорошо, – пробормотал Тим.
Фантик отер лоб большим красным платком. Казалось, он был смущен тем, что так вдруг разоткровенничался. Он убрал платок обратно в карман и неожиданно усмехнулся:
– Верно, приятель, я рад, что твой отец правильно тебя воспитал. Как, кстати, его дела?
Слова мистера Джонса совсем сбили Тима с толку, он не знал, что и думать. Но тут Фантик отвернулся от детей и заговорил с мужчиной, который появился на тропинке: