Нерешительно я взяла плащ из его руки. Идти мне совершенно не хотелось, но и проявить грубость я не могла. Кроме того, если Эстес передумает и решит продать меня работорговцам, неплохо было бы обзавестись друзьями, способными встать на мою защиту.
Ах, как же я была наивна, надеясь подружиться с Иваном.
Мы покинули дворец, и я накинула плащ, защищаясь от ветра. Иван следовал за мной, сцепив руки за спиной.
– Я думала, вы ненавидите меня, – я решилась нарушить молчание. – Тогда в тронном зале мне показалось, что вы жаждете меня убить.
– Я бы сделал это прямо здесь и сейчас.
От внезапного признания у меня подкосились ноги. Я украдкой оглянулась на дворец позади. Есть ли шанс, что меня хоть кто-то услышит, если я с криком побегу назад?
– Успокойтесь, – улыбнулся Иван. – Ничего подобного я пока не планирую, ведь мой отец принял вас, как гостью. Тут ничего не поделаешь.
– Может быть, вы меня убьете и представите все как несчастный случай.
Иван взглянул на меня так, будто я смертельно его оскорбила.
– Если ваши братья и сестра безнравственны и непослушны, это не значит, что остальные люди такие же. Даже если я убью вас так, будто произошел несчастный случай, я все равно нарушу волю отца, пусть он об этом и не узнает.
– Значит, его слово для вас закон, верно? – поинтересовалась я, глубоко пораженная его честностью, которую невозможно не оценить по достоинству.
– Конечно, – ответил он, не останавливаясь.
Без особого энтузиазма я следовала за ним.
– А если он совершает ошибку и вы об этом знаете. Что тогда?
– Мой отец еще ни разу не ошибался.
– Все когда-нибудь случается в первый раз.
Я остановилась, когда он покосился на меня.
– Вы хотите настроить нас друг против друга?
– Нет. Я знаю, что слово врага не имеет для вас ценности. Просто пытаюсь узнать вас получше. Мои братья и сестра никогда не проявляли подобной преданности по отношению к моей матери.
Иван оглядел меня с головы до ног, будто пытаясь убедиться в моей искренности, затем продолжил свой путь.
– А вы? – чуть погодя, спросил принц. – Насколько верны вы?
Я глубоко вздохнула:
– Всю жизнь я свято верила в слова матери, делала все, что она говорила, но порой нужно уметь делать собственные выводы, различать, что правильно, а что – нет. Все мы – люди и порой совершаем ошибки. Принятие этого факта – не измена. Если бы мы были совершенны, нас называли бы богами, но мы всего лишь люди.
Иван молча слушал меня, умело маскируя эмоции, и я не могла понять, о чем он думает.
– Я хочу показать тебе кое-что, – наконец сказал он, развернувшись ко мне.
– Что именно? – полюбопытствовала я.
– Что-то очень веселое.
Иван углублялся от дворца все дальше в лес. Мгновение поколебавшись, я отправилась следом, надеясь все же завязать дружеские отношения. Некоторое время спустя Иван остановился перед громадными булыжниками.
– Мы пришли.
Я огляделась, но не увидела ничего, кроме деревьев вокруг, и не услышала ничего, кроме неугомонного птичьего щебетания.
– Но куда именно?
Я замерла, когда Иван отошел в сторону и указал на потайную дверь, умело замаскированную между камнями. Принц наклонился, открыл проход, и я увидела лестницу, уходящую глубоко под землю. Факелы, развешанные по стенам, были единственными источниками света в кромешной тьме.
– Проходи, – пригласил Иван. Я приподняла подол платья и осторожно ступила на лестницу. Что он задумал? Зачем привел меня сюда? И самое главное, где мы находимся?
В темном коридоре с мерцающими бликами от факелов на стенах я услышала истошный крик и замерла, поднеся руку ко рту. Мне показалось, что какое-то несчастное животное бьется в агонии. Я быстро развернулась назад, но столкнулась с Иваном.
– Не бойся. – Принц ухватил меня за локти и положил мои руки себе на грудь. – Он не причинит тебе боль.
– Я хочу уйти.
Иван улыбнулся какой-то дикой нечеловеческой улыбкой, от которой сердце ушло в пятки.
– Знаю, – ответил он. – Но я не могу отпустить тебя, пока не покажу то, что хотел. Неужели Китана Зиракова, о смелости которой наслышана вся Сентерия, напугана?
Прекрасно осознавая, что принц пытается меня спровоцировать, я отошла от него на шаг, нервно сглотнула и с трудом побрела дальше. С каждым шагом я все громче и отчетливее слышала душераздирающие крики.
Наконец мы остановились перед железной черной дверью. Некоторое время Иван стоял, прислушиваясь к крикам, затем с наслаждением прикрыл глаза. На губах принца заиграла улыбка. Он явно упивался происходящим. Иван рывком распахнул дверь, схватил меня за руку и втолкнул в комнату. Сердце замерло, стало тяжело дышать: посреди комнаты стоял покрытый гвоздями стул, на котором, весь в крови, сидел мужчина. К его рукам и ногам были прикреплены механизмы, призванные ломать его кости одну за другой.