Король решительно повернулся, в великой спешке покинул балкон и сошел вниз по бронзовой лестнице.
Громко стуча каблуками по звонким ступеням, король прошел сквозь двери из слоновой кости в тронный зал. Он открыл шкатулку, достал пергамент, взял в руки перо из крыла какой-то сказочной птицы и, обмакивая его заостренный конец в чернила, начертал на пергаменте магическую руну. Потом он поднял вверх два пальца и прочел коротенькое заклинание, каким призывал стражу. Но ни один стражник не явился на его зов.
Это правда, что в Стране Эльфов время никуда не движется, но сама последовательность событий служит вполне определенным его проявлением. В вечной красоте Страны Эльфов, дремлющей в напоенном медом воздухе, ничто не движется, не блекнет и не умирает, ничто не ищет счастья в движении или в изменении. Там живет наслаждение вечным созерцанием всегда существующей красоты, которая сияет над лужайками и лугами столь же ярко и свежо, как и в тот день, когда она была сотворена магическим заклинанием или песней. Только в том случае, если бы вся мощь ума короля-мага восстала навстречу чему-нибудь новому, тогда та же самая сила, что возложила на Страну Эльфов печать спокойствия и остановила время, ненадолго смутила бы ее спокойствие. Только тогда время слегка коснулось бы зачарованной земли. Бросьте в пруд какой-нибудь предмет, принесенный из чужих земель туда, где недвижно стоят большие рыбы, где покоятся зеленые водоросли, где спят печальные краски и дремлет свет — и рыбы оживут, краски изменятся, водоросли заколышутся, а свет проснется и сверкнет вам из глубины. Множество вещей придут в движение и переменятся, но уже в следующее мгновение пруд снова станет спокоен и тих. То же самое случилось, когда Алверик пересек сумеречную границу и прошел сквозь заколдованный лес: он потревожил короля и заставил его двигаться, а вся Страна Эльфов затрепетала.
Когда король не дождался стражи, он взглянул на лес. В путанице стволов и ветвей, которые все еще глухо шумели после прихода Алверика, чувствовалась тревога. Король глядел волшебным зрением прямо сквозь серебряные стены дворца и непроницаемую чащу. Он наконец нашел свою стражу: четыре рыцаря лежали зарубленные на земле в потеках густой эльфийской крови, застывавшей на рассеченных доспехах. И тогда король подумал о своей магии, при помощи которой он создал старшего из рыцарей, — о первой руне, явившейся ему в приливе вдохновения еще до того, как он победил Время.
Сквозь великолепие сверкающих врат король вышел из дворца и приблизился к павшему стражнику. Деревья все еще были неспокойны.
— Здесь поработала магия, — сказал себе король эльфов. У него оставалось всего три могущественных руны, каждой из которых можно было воспользоваться только один раз, и одна из них уже легла на пергамент, чтобы вернуть домой дочь короля эльфов. Но, несмотря на это, он прочел над телом старшего рыцаря, давным-давно созданного его магией, свое второе самое могущественное заклинание.
После того как были произнесены последние слова руны, наступила тишина. В безмолвии особенно громко прозвучал лязг смыкающихся краев пробоин на серебристо-лунной броне, темная густая кровь исчезла, и оживший рыцарь встал на ноги. Теперь у короля эльфов осталась только одна руна, правда, она была сильнее, чем любая известная нам магия. Остальные трое стражников так и остались лежать мертвыми. Поскольку ни один из них не обладал душой, заключенная в их телах магия тотчас же вернулась к своему господину.
Король послал своего единственного рыцаря за троллем, а сам вернулся к себе во дворец.
Тролли — существа с коричневой кожей и ростом всего в два или три фута — являются родней гномов, заселившей Страну Эльфов.
Вскоре в тронном зале послышалось торопливое шлепанье пары босых ног, и тролль вприпрыжку подбежал к трону. Он остановился перед королем эльфов и поклонился. Король вручил ему пергамент с начертанной на нем руной, сказав:
— Торопись, скачи за пределы нашей страны, пока не окажешься в полях, которых никто здесь не знает. Найди там Лиразель, ушедшую от нас к людям, и вручи ей эту руну. Скажи ей, что как только она ее прочтет, так все решится само собой.
Тролль поспешил прочь.
Не просто поспешил, а понесся — где бегом, где длинными прыжками. Тролль достиг сумеречной границы и исчез за ней.
С этого момента в Стране Эльфов все замерло, король сидел на прекрасном троне — недвижим, молчалив и печален.
Глава VII
ВИЗИТ ТРОЛЛЯ
Достигнув сумеречной границы Страны Эльфов, тролль проворно растворился в ней, но с нашей стороны он появился с большой оглядкой, потому что слышал о собаках. Бесшумно выскользнув из плотной массы сумерек, он так осторожно ступил в нашу траву, что даже самый внимательный глаз не смог бы его заметить, если только не ожидал появления. На несколько мгновений он замешкался, чтобы поглядеть сначала налево, потом направо, но, не увидев никаких врагов, уже без опаски выбрался из сумеречного барьера. Никогда прежде ему не случалось бывать в полях, которые мы знаем, однако тролль отлично знал, что ему следует остерегаться собак. Среди всех, кто уступает человеку в росте, страх перед этими человеческими друзьями столь глубок, что сумел распространиться далеко за наши границы и проникнуть даже в Страну Эльфов.
А в полях стоял май, и перед троллем раскинулся заросший лютиками луг — целый мир, в котором желтые цветы смешались с красновато-зелеными побегами молодой травы. Когда он увидел столько сияющих чашечек, то поразился богатству и красоте Земли. Он с радостью в сердце вприпрыжку помчался через поля и пастбища, пачкая голени желтой пыльцой.
Не успел тролль удалиться от границ Страны Эльфов, как повстречал зайца, лежавшего в уютном гнезде из травы, где и намеревался оставаться до тех пор, пока у него не появятся неотложные дела. Увидев перед собой тролля, заяц не пошевелился, даже в глазах не появилось никакого выражения. Единственное, что он делал, это лежал и думал.
Тролль же, увидев зайца, подскочил поближе и, улегшись перед ним на траву, спросил у него дорогу к ближайшему жилищу человека. Но заяц продолжал сосредоточенно молчать.
— Послушай, о обитатель этих полей, — снова обратился к нему тролль, — скажи, где здесь живут люди?
Заяц нехотя приподнялся и подковылял к троллю. При этом он выглядел ужасно смешно и неуклюже: заяц, идущий пешком, не обладает и сотой долей той грации, которая присутствует в его беге и прыжках. Ткнувшись носом почти в самое лицо троллю, заяц зашевелил своими дурацкими усами.
— Покажи мне дорогу, — повторил тролль.
Уяснив, что запах этого странного существа ничем не напоминает собачий, заяц успокоился, снова улегся в траву и принялся думать, предоставив троллю болтать, что ему вздумается. Он ничего не имел против общества этого сданного существа, но — увы! — не понимал языка Страны Эльфов.