На полянке, забурившись одинокими ногами в рыхлую землю, рассыпалась по траве дружная семейка бледных поганок, упустить которую Отшельник не отважился. Складывая грибы в сумку, он услышал, как со спины его окликнул женский голос.
— Здравствуй, Карл!
Отшельник резко обернулся.
— Здравствуй, Соня. Хорошая погода, не правда ли? Вот решил немного прогуляться, пока не затянут дожди.
— Я тоже Карл, я тоже! — ответила Одноглазая.
— Может, пройдемся вместе? Кажется, нам пора кое- что обсудить.
— А мне кажется, что нам пора начать действовать. — ответила ведьма.
Отшельник хитро улыбнулся и отложил сбор грибов до лучших времен.
— Выходит, я не ошибся, и ты сможешь мне многое рассказать.
Соня, а именно так звали Одноглазую, пожала плечами и кокетливо произнесла:
— Ты мне льстишь, Карл. Я знаю далеко не все, но о многом догадываюсь.
— Отбросим в сторону аферу с влюбленной принцессой и вытекающие из этого права на престол, это хотя бы объяснимо. Но зачем Хеллен было спешить с рождением ведьмы? — спросил он.
Одноглазая подняла седую бровь уставилась на Отшельника.
— Поздравляю, слух у твоего хорька отменный! Да, дочь Треллы — ведьма. В свой срок она станет самой могущественной из всех ныне живущих. И Хеллен спешит. Да, она дико спешит перенести на Новорожденную свое Исчерпание! — произнесла Одноглазая, огласив фразу словно приговор, услышав который потрясенный Отшельник отпрянул.
— Но этого просто не может быть. — затрясся он, — последний раз нечто подобное воплотил Магфрид Проклятый и это привело мир к Великой Войне.
Соня расхохоталась, отчего разбуженная белка нехотя вывалила заспанную морду из дупла дуба, стараясь разглядеть бузотеров.
— Хорош сюрприз да, Карл? Вот такая она — Хеллен Лагеррийская. Времени зря не теряет и не разменивается по мелочам. Пока мы тут боремся с рутиной, они на пару с братцем прибрали к рукам королевский престол, подмяли под себя Чаззию, и кажется не собираются останавливаться на достигнутом. И это только разминка, Карл! Плохи наши дела. Прошляпили! Если Хеллен не осадить, начнется черт знает что. Я уже молчу про Новорожденную, которую мы, наверняка, потеряем. Девочка еще слишком слаба и не выдержит Заклятия Переноса. Оно либо убьет малышку, либо сведет её с ума. Но жадная Хеллен не привыкла ограничивать себя.
— Значит, кому- то пора пригвоздить её к ограничителю. И кто, если не мы, Соня?!
— Не впервой, Карл! — бодро отозвалась старуха.
Отшельник не сомневался в ответе.
— Предлагаю заговор. Действуем сообща и быстро. Только ты и я! С тебя Сила, с меня Память. Начнем со спасения Новорожденной. Не хочу тебя пугать, но до рокового дня осталось несколько часов.
— Я согласен!
— Тогда по рукам! — произнесла Соня и потупив единственный глаз, добавила голосом юной кокетки.
— Ты отрезал бороду, Карл?
Одноглазая провела шершавой ладонью по резко выступающему подбородку старика.
— Теперь ты стал таким красивым. Прям как во времена нашей далекой юности. — улыбнулась она, цепляясь тощей рукой за галантно предложенный ей локоть.
Перешептываясь, скрюченная парочка зашагала по траве, попутно оговаривая план дальнейших действий.
ГЛАВА 7
Первое что увидела Трелла — носки своих туфель и грязные доски шаткого настила, скрепленные по краям ржавыми гвоздями. Монолитная стена из красного камня уходила ввысь, под облака. До ушей доносился людской ропот, а в нос бил тошнотворный запах гнилой крови, выходящий из подпола. Эшафот — промелькнула догадка. Легкий поворот головы- так и есть.
Городская площадь Медричстоун была до отказа забита зеваками — разнокалиберными мужиками, дородными и не очень бабами, их сопливыми суетливыми отпрысками молочной спелости. Фривольные девицы, городские пижоны, старики, нищие и калеки. На лобный пятачок пестрой толпой стеклась вся чаззийская столица, чтобы с безопасного расстояния наблюдать, как голова преступника отделится от тела в назидание предателям заповедей Орсия Праведника.
Палач в черном одеянии занес огромный топор над краснорожим мужичком с длинной курчавой бородой. Неопрятная растительность, обрамляющая тройной подбородок преступника, спускалась по плахе вниз, указывая направление падения головы. Скоро кровоточащий обрубок с еще моргающими глазами будет предъявлен страждущей толпе. Палач захватит в кулак шевелюру казненного и поднимет дань Справедливости над собой, окропляя старые доски потоками теплой крови, сочащимися из свежего среза.
Все готово к торжеству Правосудия, натруженная рука не дрогнет, да и промахнуться сложно. Еще сложнее не заметить двух девушек, не весть откуда появившихся на эшафоте и мешающих карателю рубануть с плеча отточенным лезвием по толстой короткой шее.
«Да, дела. Эх, Стузи куда ты нас перенесла? Медрич, главная площадь. Но площадь перед замком, а не внутри него»- подумала Трелла, корча озабоченную мину.
Из толпы стали раздаваться отдельные смешки, быстро преходящие в пошлые наставления. Верноподданные не узнали свою принцессу и были удивлены, откуда рядом с плахой возникла молодая чаззийка в компании белокурой чужестранки. Соображать нужно было быстрее, иначе не ровен час, собственный народ под шумок общего интереса, расправится с наследницей престола и ее подругой. Трелла заговорила хорошо поставленным голосом:
— Народ Чаззии, по древней традиции, осужденного на смерть может спасти дева, согласная взять оступившегося в законные мужья. Мужиков на всех не хватает, так что я готова пойти на эту жертву и стать женой этого… Как там тебя?
— Дэн Блуд! — пузатый мужик из ближнего ряда подсказал невесте имя её суженого.
Глаза палача округлились, вываливаясь за пределы прорезей маски. Стражи опешили и переглянулись, решая повременить с задержанием очарованной избавительницы. Склоненная над плахой физиономия расплылась в белозубой улыбке. Преступник поднял голову с неудобного ложа, чтобы получше рассмотреть навязанную удачей невесту. Тут крик подняла вторая претендентка, у которой счастье уплывало из рук.
— В смысле … Готова она? Я может, тоже замуж хочу. Для этого и вышла. Мужик, по нынешним временам — это роскошь, так что в сторону, малявка. Этого забираю я! — сказала Стузи, указывая пальцем на разбойника, ошалевшего от выпавшего на его долю, роскошь выбора.
Трелла усугубила зрелищность спасительного спектакля. Она встала — руки в боки и заорала так, что стало слышно дальним рядам.
— Не угадала, белобрысая — только я достойна стать его женой. Давай-ка отойдем в сторонку, я тебе ребра пересчитаю и сделаю из них жаркое! — подкинула идею Трелла.
Народ возликовал.
Стузи, любительница подыграть- парировала:
— Молчать — пигалица! Сейчас я твои лохмы рыжие прорежу, будешь знать!
Девушки спрыгнули с эшафота и толкая друг друга стали продираться сквозь оцепление и восторженную толпу.
— Значит так, вы тут обождите пока мы разберемся. Без нас не начинайте! Дэн-душка, жди меня! — прокричала Стузи оборачиваясь и посылая на ходу воздушные поцелуи «жениху», а заодно палачу и охране. Пользуясь передышкой «соперницы», обмениваясь взаимными пинками, проворно просачивались сквозь слои заинтригованных обывателей, задевая разномастных собравшихся локтями, наступая некоторым на ноги.
— Трелла, поспеши пока они не опомнились. Я сдерживаю их энергию из последних сил. — пошептала Стузи.
Девы припустили бегом. Как только им удалось добраться до пролета, уводящего в запутанную сеть двориков, они нырнули в спасительный проход, подальше от неудачного выхода из портала.
— Стузи, ты что наделала? — спросила Трелла на бегу.
— Подумаешь, чуток промахнулась. С кем не бывает!
Скоро запыхавшиеся подруги поравнялись с главной достопримечательностью столицы — Триумфальной аркой, возведенной в часть знаменательной победы чаззийского народа над королем Трагии — Боно Вторым. Как гласила история, дед Треллы в те героические дни задал зарвавшемуся соседу острой приправы под ржавые латы и отбил молодому вояке всякое желания посягать на независимость Чаззии. Несмотря на высокое ограждение, опоясывающее Медрич отсюда открывался чудесный вид на храм, освещенный Орсием Праведником. Завораживающее дух место паломничества верующих, возведенное из красного кирпича, с богатой внутренней отделкой внушало верноподданным трепет и коленопреклоненное раболепие.