Предложенный заговор заставил Соню почувствовать свою значимость. За годы пребывания в тени своей неблагодарной сестры, она успела отвыкнуть от мысли, что сама что-то представляет из себя. Нет, она не бесправная прислуга при Верховной Ведьме, и да- она Поверженная, Лишенная Силы, но она помнит все и будет помнить до последнего вздоха, а это уже не мало.
еще Соню безумно тяготило чувство вины. Ведь это она, неожиданного для себя самой, предсказала скорый приход мага- наследника голубых кровей. Но разве могла она подумать, что ее предсказанием посмеют воспользоваться, причем, в самых корыстных целях. Разве могла она представить, что ее слова вообще кто — то воспримет всерьез? Но, после того, как чаззийская принцесса учудила, разродившись королевской двойней — предсказание Сони сбылось. Одноглазая воспрянула духом, но ненадолго, ибо с Хеллен не соскучишься.
Старуха «Божий одуванчик» с жизнерадостным цветочком в седых кудельках, приблизилась к водоразделу. Лихо перепрыгивая с одного камня на другой, Соня резво проскакала порожистую речку. Убедившись, что за ней никто не следит, она скрылась за стеной хрустального каскада где ее уже поджидал он.
— Пришла? — спросил Отшельник тоном заждавшегося любовника.
— Да.
— Соня, ты сегодня обворожительна! — засвидетельствовал ей свое почтение Карл.
Одноглазая зарделась, на ее впалых щеках обозначились очаровательные ямочки.
— Не будем терять времени! — смущенно предложила она.
— Впредь, ни одного слова не должно сорваться с наших губ.
— Разумеется, милый. — ответила Соня и отбросила корзинку в сторону.
Старички переглянулись, взялись за руки и растворились в прозрачной стене водопада.
***
Хеллен провела в своем алом троне весь остаток дня, залечивая временную пропасть каждого часа, словно глубокую кровоточащую рану. Когда за окном начало смеркаться, Лагеррийская Ведьма нехотя поднялась, расплавила по плечам меховую шаль и подошла к окну. Даже этот, казавшийся бесконечным день угасал, медленно приближая ее к воплощению заветной цели. Одинокая ночь, накануне избранного рассвета, может растянуться на бесконечный поток мгновений, а может растратить себя быстрее, чем песок, убегающий из стеклянной колбы. Да, Время- привыкай, что даже ты безжалостное, скоротечное или пугающе медлительное, скоро будешь повиноваться чьей-то воле. Подаренная заклятием свобода окончательно разобьет установленные для трусливого стада рамки и запреты, высвобождая для нее безграничные возможности. Отныне и вовек- ее не будут заботить сиюминутные тревоги. Она готова отстраниться от мира, чтобы познать Силу. А после превзойти всех! Перед глазами замелькали лица Посвященных.
«Жалкие ничтожества! Кто из вас, так называемых магов, посмел воплотить в жизнь столь дерзкий замысел? Ну, значит и судить меня некому! Убогие прихлебатели от Силы, узнав о свершившимся, они сперва дружно завоют, потом начнут огрызаться, брызжа ядовитой слюной, выпуская клыки в пустоту. А после серость вынуждена будет смириться и принять ее волю, ее условия, ее порядок». Хеллен рассмеялась. «Завтра, завтра, все будет завтра! Великий рассвет нового дня обязательно наступит. А пока мне следует забыться сном младенца, особенно если сам младенец не спит несколько ночей к ряду. Неужели девчонка все чувствует? Неужели она настолько сильна?»
Хеллен отвернулась от окна и перевернув рукой песочные часы, направилась к выходу.
Как только дверь за ее спиной захлопнулась, старое зеркало на стене заиграло проблесками вспышек. Неподвижные отражения предметов, запечатанных внутри магического стекла, сперва смягчились по контуру, а затем рухнули потеками вниз, превращаясь в крупные маслянистые капли, сливаясь на искореженном мраморе пола в вязкую лужу. Грязные потоки отражений неспешно смывали краски с зеркального полотна, но скоро истощились и они- очистив, ставшее прозрачным стекло. Хрусталь стекла растрескался тонкой паутиной, а после покрылся мелкой рябью, превращаясь в отвесный водопад, из которого вышли две скрюченные фигуры, облаченные в белые одежды. Он и она — оба под стать друг другу. Сгорбленные, седые, но бесстрашные, не испытывающие ни капли волнения и трепета перед намечающейся владычицей Времени и Светила.
Парочке было наплевать. Старик галантно подал руку своей подруге. Старуха легко выпорхнула из центра водяного потока, осмотрелась, и указала на противоположную стену.
Незваные гости подошли к запечатанному навесному шкафчику и по-хозяйски простучали костяшками пальцев деревянные стенки, определяя содержимое на звук. Одноглазая прильнула к Отшельнику, и беззвучно шевеля губами призвала на помощь магию. Замок упал к их ногам, резные дверки распахнулись. Внутренние полки были заставлены склянками с ядами, скатками старинных свитков тончайшего папируса и мешочками с золотом. Старик едва не задел трясущейся рукой хрустальный шар. А старуха — беззубый череп смертного. Наконец, гости сообща разгребли путь к истрепанной книге, сцепленной по стыку страниц кривыми деревянными дощечками, заменяющими изъеденную временем обложку.
Одноглазая восхищенно выдохнула, и перед тем как взять книгу в руки, сдавила пульсирующие виски. Слишком уж великую ценность представлял из себя этот видавший виды фолиант. Уже много веков Книга считалась утерянной. С момента последнего рокового прочтения- много воды утекло. Успело смениться несколько поколений, для которых история Книги представлялась красочным мифом, сказочным вымыслом. О Книге слагали легенды. Самая правдоподобная гласила, что Возрожденный Ковен, после установления шаткого перемирия, проклял Книгу, но по неизвестной причине — не уничтожил. Следы воспоминаний о ней вели в разные концы света. Одни безумцы спускались за Книгой под землю, другие карабкались в горы, третьи погружались в океан- но безуспешно. Книга исчезла. Было решено, что творение единственного Святого от Силы призвало к себе Светило, дабы особо страждущие не угрожали его ритму. Маги успокоились, прекратив поиски. Оказалась, напрасно…
Две пары рук перелистывали пожелтевшие страницы. Предисловие гласило.
«Когда-то, в мир пришел Извечный — тот, которого никто не звал. За всю жизнь он умудрился отстраниться от Добра, и не познать Зла. И хоть был он сотворен из плоти и крови, его ноги будто бы не касались земли, а тело не требовало еды, сна и отдыха. Его не заботила мирская слава, богатство, власть и удовольствия, которыми соблазнял грех. Он равно сторонился благочестия. Все что мог позволить себе Извечный — это страшиться своего Бессмертия.
Смерти он был не интересен, так как ни разу не слышал осуждения или похвал, обращенных к нему. Время стало его проклятием. Желая обрести покой Извечный пустился в странствие, чтобы отыскать того, кто мог поведать ему, чем умилостивить Смерть. Какой выбор станет решающим для обретения заветной цели. Добиваясь ответа, Извечный заглянул в каждый уголок земли, согретый Светилом или скрытый Тьмой. Он видел горе, войны, болезни, потери, лишения, предательство и скорбь, а еще — любовь, верность, радость, и счастье. И ту цену, которую платили люди за дарованные им судьбы, причудливо сотканные из грехов и добродетелей.
Древние охотно делились с Извечным знаниями и тайнами, объясняя ему природу Силы и Противостояния. Но ни одному из них не удалось подвигнуть Извечного к окончательному определению выбора между Добром и Злом. Печаль его множилась, а собранные знания требовали запечатления, ибо познал Извечный истину и благословил свое Бессмертие, дабы было у него в запасе бесчисленное количество Времени на то, чтобы донести ничтожность, связанную воедино. С написанием последней главы Книги Извечный обрел то, к чему так долго шел и в чем больше не нуждался — его призвала Смерть. Цель была достигнута. Вместе с творением Извечного в мир ворвался вселенский Хаос. Ибо никто из посвященных не смог устоять перед желанием завладеть знаниями других, полагая, что является истинным творцом и избежит ошибок. Ничтожный, с какой целью ты берешь Книгу в свои руки, подумай достоин ли ты её знаний, отступись или будешь проклят.
Отшельник застыл от удивления. Великая Книга, из-за которой в кровавых воинах и эпидемиях гибли маги и смертные, взрывались миры и прекращался ход Времени- покоилась в шкафу у Лагеррийской Ведьмы. На рассвете Хеллен воспользуется одной из глав и перенесет на невинного младенца свое Исчерпание. Только как? Как Хеллен удалось заполучить Книгу? Маг придирчиво осмотрел страницы. Пожелтевший пергамент, старинная работа, тончайшая выделка. Сомнения сковали душу старика. Великое множество текстов прошло через его руки, но такого образца он прежде не видел. Даже умерщвленный новорожденные агнец не достоин скрытой Силы. Что уж говорить о телятах, коровах и ослах. Листы были особенными, они были сделаны из человеческой кожи. Каждая страница Книги это чья-то оборванная жизнь. Сила не идет на уступки, она требует лучшего. А чернила? Это кровь. Кровь магов.