– Ты видел в чем они?!
Коридор сотряс взрыв хохота.
– Срамота!
Эверт различил звук смачного плевка.
– Я знал, что тут все так! Не зря, ой, не зря я отговорил Ровэну проситься в горничные.
Он понятия не имел о ком говорят люди, мог лишь догадываться, что речь идет о казематах Траубе. Все внимание Эверта было занято другим: на соседней подушке, подложив под щеку ладошку спала Марта. Тугие кудри разметались по ее невозможно юному и такому спокойному лицу. Она словно обидевшись на что-то оттопырила нижнюю, такую полную губку, чем еще больше напомнила ему дитя.
Раздался очередной грохот. Девушка глубоко вздохнула, дернулась, но продолжила спать дальше. Эверт и ухом не повел, продолжая вглядываться в ее симпатичные черты. Все в ее внешности обещает, что совсем скоро она расцветет женственной и такой притягательной красотой.
***
– Какого черта вы делаете здесь?!
Лика села в кровати, испуганно заозиравшись по сторонам. Первые несколько секунд она не понимала в чем дело.
Где она находится? Кто разбудил ее? Почему ее пытаются стянуть с кровати?
Она вновь взглянула на свои ноги, дернула ими, улыбнулась тому, что все происходящее явь и вновь перевела взгляд на Эверта.
– Вот что вы все орете и орете? – старательно мило поинтересовалась она и подтянула одеяло повыше. – Вы нормально разговаривать умеете?
«Припадочный» в очередной раз потерял дар речи. В общении с ней наметилась нехорошая тенденция – сэгхарт то задыхался от негодования, то орал, словно бился в припадке.
– Нет? Совсем никак?
Сэгхарт внял ее укоряющему тону: прикрыл глаза, видимо сосчитал до десяти и поинтересовался уже куда более спокойно:
– Что вы делаете здесь?
Лира протерла глаза, спрятав зевок в ладошке.
– Сплю. Разве не видно? Спала.
– Это я заметил. Я спросил о другом: почему вы это делаете в моих покоях?
Лира внезапно покраснела. События вчерашнего дня пронеслись перед ее глазами со скоростью и стремительностью болида Формулы I.
– А вам жалко?
Она понятия не имела, как оказалась здесь. Единственное воспоминание, что осталось у нее от прошедшей ночи – это ощущение холода. Она замерзла. Ужасно. Так, что ее затрясло, а потом она вновь согрелась. Как именно? Лира не знала. Но сейчас пожалела об этом и даже о том, что оказалась здесь. Этот псих считает, что она бегает за ним. Теперь же она в его кровати и все вроде как правда.
– Я всего лишь замерзла и не знаю, как оказалась здесь.
– Всего лишь? Почему не воспользовались кристаллом? Вы не умеете делать этого? Почему вы не позвали слуг?
– Да, не знаю я!
Лира посмотрела в сторону выхода. Ей очень захотелось сбежать отсюда и подальше. Она еще ни разу не оказывалась в подобной ситуации. Ни разу не поступала подобным образом. Она никогда не навязывалась мужчинам! Ни-ког-да!
– Вы ведь даже не знали, что я здесь…
В огромной комнате, больше похожей на покои Людовика XIV светло. Солнечные лучи пробиваются сквозь щели в шторах, бьются о начищенные предметы и рассыпаются радужным блеском, делая мир таким прекрасным и простым.
– Перестаньте строить из себя дурочку. Это невыносимо! Поднимайтесь и оставьте меня одного! Прекратите тянуть время!
– Да, пожалуйста! С радостью!
Запахнувшись в помятый халат, она соскочила с кровати и направилась к двери.
– Позвольте мне воспользоваться вашей уборной?.. Обещаю.
– Марта, – начал мрачный тип угрожающе – Я не женюсь на вас скомпрометируй я – вас или вы – меня хоть раз двадцать.
Ей хотелось в туалет, но брошенное заявление заставило ее прыснуть от смеха и неожиданно даже для себя самой рассмеяться.
– Я хотела воспользоваться уборной! Не знала!.. Не знала!.. Ой, я не могу! Что это означает что-то такое!
Она продолжила хохотать, уже не обращая внимания на холодный пол, что так и жег босые ноги.
– Туалет – пятьдесят рублей, принять душ – пятьсот рублей…
Ей вспомнились вокзальные цены.
– Для всего остального есть мастеркарт.
Она сама придумала этот слоган, не про удобства, а про карту банка.
– О, нет! Это слишком мало, чтобы я согласилась на это!.. Чудик!.
Лира все же дошла до двери, справившись с очередной порцией хохота. Она обернулась к мрачному мужчине, бросив напоследок:
– Ты – смешной!
Эверт остался позади, провожая ее все тем же мрачным взглядом.