Я была занята, готовясь к следующему дню, нам предстояло заниматься рекламными съемками. Я приготовила шляпы, которые бы подчеркнули дизайн платьев. Нам нужно было показать их в выгодном свете, но они были просто ужасны. У театрального костюмера я достала птичьи перья для шляп, пряжки и ленты. Мне было интересно работать, и это занятие не мешало думать о Розе и о послании от Джулии, и о том, что ожидало меня впереди. Делаборд прервал мою работу и сказал, чтобы я сходила в фотолабораторию. Я надела пальто и вышла на улицу.
Я невольно обратила внимание на мужчину, стоявшего на углу. На нем был широкий плащ, развевавшийся на холодном ветру. Он был высок, с вьющимися темными волосами. Что-то в нем было мне знакомо. Я подождала, чтобы посмотреть, куда он направляется. Он стоял у входа в «Голденберг», прекрасный парижский гастроном. Он повернул и начал двигаться в моем направлении. Я смотрела на него, а он — на меня. У него были высокие скулы, необычно светлые глаза были прикрыты тяжелыми веками. Он был старше меня, но не намного: ему было лет двадцать семь или тридцать. Он не был французом. В его поведении не ощущалось какой-либо внутренней дисциплины или сдержанности. Я сошла с тротуара и пошла к нему навстречу. Он остановился. У него была слегка загорелая кожа светло-бронзового оттенка. Во всяком случае не кожа горожанина зимой. Он продолжал приближаться ко мне, приоткрыл свои мягкие губы и улыбнулся. Своей улыбкой он словно бы послал мне какой-то импульс. Я остановилась, и он сделал то же. Я подумала, что он самый красивый мужчина, которого я видела в своей жизни. Этот уличный незнакомец. Мы чуть было не столкнулись. Мне удалось миновать его. Лицо мое пылало, когда я садилась в автобус.
Когда я вернулась обратно через час, я заглянула в окно кафе, чтобы проверить, нет ли его внутри — его там не было. Я почему-то подумала: «Плохие новости!» Я решила, что это значит: «Плохо что его здесь нет!»
Потом я пошла в студию.
— Я послал ее по делу. Вот в чем разница! Мы не уходим с работы, пока я не разрешу вам это сделать! Флоренс ездит по моим поручениям. А вы должны оставаться здесь и помогать мне в студии, — заявил Делаборд Андре.
— Что за день, — сказал он мне, когда я отдала ему пробные снимки, за которыми он меня посылал. — Слава Богу, что ты не мальчик.
По дороге домой я купила синюю свечу, как та, которая была у Розы. Я ее зажгла и стала ужинать, сидя на полу. Мне не хотелось выходить, я чувствовала, что что-то должно случиться.
Перед тем как мне проснуться на следующее утро, я почувствовала, что кто-то лежит рядом, его плечо касалось моего. Смутный голос бормотал слова любви в мое ухо. Я старалась сохранить сон в своем воображении и, встав, спустилась по лестнице, пустила тонкую струйку воды, чтобы ее шум не спугнул прочь это чувство. К тому времени, как я оделась, сон начал понемногу испаряться.
Я сошла вниз, чтобы позавтракать в баре на углу. У меня было ощущение, что все, что я делала, было правильным.
Улицу только что полили, и блестящий асфальт блестел. Я прошла по улице до угла и, прежде чем войти в бар, увидела его. Именно так мне хотелось увидеть его вчера — отраженным в окне.
Он сидел с чашкой кофе и вдруг увидел меня. Я стояла у дверей. Он улыбнулся мне, и я пошла к нему.
— Привет, — сказала я по-английски.
— Привет. Мы с вами не виделись вчера? — Он тоже говорил по-английски.
Я кивнула, у меня застрял комок в горле, и я не могла говорить. Бармен начал готовить мне кофе. Я смотрела на незнакомца.
— Но это было не здесь, — заметил он.
— Нет, в Маре, — ответила я и добавила: — Я живу здесь, за углом.
Цвет его кожи напоминал абрикос, над глазами были темные полоски бровей, а сами они были цвета туманного неба. Это мог быть любой мужчина, не обязательно самый главный для меня. Он посмотрел на меня.
— Вы американка или француженка?
— Вы напомнили мне мое детство, когда меня спрашивали, кто я — девочка или мальчик? — ответила я.
— Я тоже мог бы задать подобный вопрос, — ответил он, улыбаясь мне.
Я поправила прическу и сказала:
— Вы насчет моих волос?
— Так кто же вы такая? — еще раз спросил он.
— Девушка. И американка, и француженка.
— Неужели?
— А вы кто?
Он засмеялся:
— Это долго объяснять.
Я заказала еще кофе. Его рука коснулась моей, когда он передавал мне чашку, взяв ее у бармена. Меня пронзило электрическим током с головы до ног. Он тоже его почувствовал, и его глаза сильно расширились. Он быстро отдернул руку назад, положил ее на стойку бара, чтобы прийти в себя.