Ивлин была нежна и заботлива, Ивлин всей душой желала мужу скорейшего выздоровления, но… Ивлин была всегда так взвинчена. Ее состояние невольно передавалось ему.
— Иногда мне хочется, чтобы она не приезжала ко мне до тех пор, пока я не стану выглядеть лучше, — признался он Клэр. — Понимаешь, мне ее очень жаль.
Клэр понимала. Но она понимала и то, что Колин каждый раз с нетерпением ждет жену. И старалась внушить своему другу, что никакие самые страшные раны или уродства не могут изменить чувство женщины к мужчине. Разумеется, если это чувство — настоящая любовь.
Но после встречи с Ивлин Клэр думала иначе. Ивлин как-то оказалась проездом в Лондоне, и девушки отправились перекусить. Ивлин была жалка. Она похудела, сгорбилась и постоянно прикладывала к уголкам глаз носовой платок.
— Конечно, Клэр, ты можешь считать меня мерзавкой, но только я все равно не стану скрывать, что, увидев в первый раз Колина, чуть не лишилась чувств, — призналась она. — Ты видела его лицо? О, мой бедный Колин… Когда-то он был таким красавцем.
Клэр с жалостью смотрела на подругу. Увы, Ивлин не дано перебороть физическое отвращение к человеку, столь близкому ей во всем остальном.
Она тоже порой впадала в отчаяние при виде Колина. Он теперь все время носил темные очки, его глаза постоянно слезились — огнем начисто спалило ресницы и деформировало веки, — и под стекла ему подкладывали ватные тампоны. Размозженный подбородок был скрыт под маской.
Сэр Артур без устали экспериментировал над внешностью капитана Тэлбота. В огне Колин потерял зрение, однако ему постоянно делали солевые компрессы, и он уже вполне прилично видел. Впереди были месяцы или даже годы боли и страданий. Предстояла пересадка кожи, операция на веки. Нескоро, ох, нескоро сможет вернуться он к нормальной жизни. И, несмотря на это, Колину претило прибегать к услугам очаровательных компанейских девушек, в обязанность которых входило развлекать жестоко изуродованных офицеров, то есть сопровождать их в кино, на танцы, на прогулки. Клэр как-то намекнула Ивлин, что той бы не мешало последовать примеру таких девушек — они никогда и вида не подадут, что их пугают любо отталкивают изуродованные войной лица их кавалеров.
— Я попытаюсь, попытаюсь сделать над собой усилие и… Да, да, я обязательно попытаюсь, — жалко твердила Ивлин. — Ты же знаешь, как я его люблю.
В этом признании в любви было столько отчаяния.
Клэр сейчас ехала в госпиталь проведать Колина. Мисс Элертон позвонила ей домой и сказала, что капитан Тэлбот очень хочет ее повидать.
— По-моему, он хочет что-то с вами обсудить, — предположила мисс Элертон. — Он чем-то очень встревожен, а поэтому, Клэр, прошу вас, приезжайте как можно скорее.
— У меня осталось несколько отгулов. Приеду в конце недели, — ни минуты не раздумывая, сказала Клэр.
Колин сидел в гостиной для офицеров в отделении пластической хирургии. Руки, которые обгорели меньше, чем лицо, уже совсем освободили от бинтов, и он курил сигарету. Клэр обратила внимание, что у него на голове начали расти волосы. Бедняжка, думала она, красавцем его, разумеется, не назовешь, однако под этими безобразными шрамами скрывается его прежняя душа — душа того самого Колина, которого я ценю и уважаю. Редкая у него душа — недаром и здешний медперсонал его боготворит.
Колин громко и радостно поздоровался с Клэр. Она отметила, что ему уже удается четко выговаривать слова.
— Как хорошо, что ты приехала, моя дорогая…
Девушка сняла пальто и протянула ладони к огню. На улице стоял промозглый холод, и она была рада теплу и уюту комнаты. Один из больных, читавший в кресле газету, поднялся, поздоровался с Клэр и вышел в коридор.
Колин рассмеялся. Клэр была поражена, что этот человек после долгих страданий не потерял способности смеяться.
— Мне кажется, он думает, что ты моя подружка, поэтому и решил проявить тактичность.
— Чудак. — Она улыбнулась. — Что слышно от Ивлин?
— О ней-то я и хочу с тобой поговорить, — тихо сказал Колин и вместе со стулом подвинулся поближе к Клэр. Он предложил ей сигарету и, свернув бумажку, потянулся к камину за огоньком
Его очки упали на переносицу, и Клэр увидела воспаленные глаза Колина. Они глянули на нее точно из другого мира Это были живые глаза на застывшем, как маска, лице. Бедный, бедный Колин!.. Он поправил очки и спросил не без юмора:
— Я очень красив, да?
— Ты же знаешь, я не обращаю на это внимание. Пойми, для меня не имеет значения твой внешний вид. Для меня ты всегда останешься Колином.
— Если бы и Ивлин так думала…
В его голосе было столько отчаяния.
У Клэр сжалось сердце.
— В чем дело, Колин?
— Дело в том, что ее хотят отправить на Мальту. Разумеется, она может остаться в Англии под предлогом, что ей нужно ухаживать за больным мужем. Сэр Артур сказал мне, что я по крайней мере еще целый год буду болтаться между операционными столами. Ивлин собирается обратиться к начальству с просьбой, чтобы ее никуда не посылали, но я считаю, ей нужно уехать. И чем дальше, тем лучше. А как считаешь ты, Клэр?
Клэр подалась к камину — ей все никак не удавалось отогреть руки.
— Не знаю. Что-то мне не верится, чтобы она захотела уехать от тебя.
— Она не хочет. Ивлин нежна и заботлива, но я все равно считаю, что нам следует на какое-то время расстаться. А там, глядишь, я обрету более презентабельный вид.
И снова у Клэр сжалось сердце. Ужасно, ужасно слышать это. Да, ей очень жаль несчастную малышку Ивлин, — жаль за то, что она так и не смогла себя преодолеть. И тем не менее она на нее сердита — могла бы хотя бы скрывать от Колина свое отвращение.
Словно прочитав мысли девушки, Колин поспешил заверить ее, что Ивлин ни в чем не виновата. Это решение он принял сам, обдумав как следует сложившуюся ситуацию.
— Понимаешь, раньше я пытался убедить себя, что мое уродство никак не сказалось на отношении Ивлин ко мне. Что она все так же пылко меня любит. Сейчас я в этом не уверен.
— Ты не прав, Колин. Ты…
— Подожди, подожди. Я не нуждаюсь в утешении, — раздраженно перебил он ее. — Возможно, виновата моя сверхчувствительность. Дело в том, что в последнее время отношение Ивлин к мне претерпело серьезные изменения.
— То есть?
— Поначалу бедняжка все время горько рыдала на моем плече и твердила, что любит меня и, несмотря ни на что, будет любить всегда. В последнее время она успокоилась и — я это точно почувствовал — отдалилась от меня. Прошлый раз мне стало ясно, что мы стали абсолютно чужими. Словно не существовало между нами никакой любви. Ивлин в тот последний раз была нежна, заботлива, предупредительна. Расспрашивала, как я себя чувствую, выразила надежду, что скоро мои страдания закончатся, но… Понимаешь, она даже не пыталась продемонстрировать свою любовь. Черт побери, а я все еще так в нее влюблен. — Колин грустно усмехнулся. — Но вот я сделал какое-то движение, а ей показалось, будто я хочу ее поцеловать. Она напряглась, побледнела. А ее глаза… Клэр, это были глаза до смерти перепуганного ребенка. Она вдруг отпрянула от меня и стала что-то говорить, говорить… Только бы отвлечь мое внимание. Я вовсе ее не осуждаю. Понимаю, одна мысль о том, что ее может поцеловать такое чудовище, была для бедняжки невыносима.
— Это неправда, Колин! Тебе это показалось! — воскликнула Клэр.
Этого не может, не может быть, думала она. Зачем, зачем он сказал об этом мне?..
— Не думаю, чтобы мне это только показалось.
— Ты выглядишь гораздо лучше. После операции на веки ты станешь настоящим красавцем. Сэр Артур сказал об этом мисс Элертон, а она мне. Они сделают из тебя нового человека.
— Возможно, так оно и будет. Но шрамы останутся навсегда. А пока я такой… — Он коснулся своего лица. — Пока я такой, пускай она уезжает, раз ей недостает воображения увидеть за всем этим мою душу.
Клэр собралась было возразить, но передумала. Она страдала. Она очень страдала за Колина.