— Нет, Феотр, нет! Отведи меня к воде! — Лора чуть не задыхалась, глаза ее переполняли слезы, готовые вот-вот ручьями пролиться по прекрасному лицу. — Не-е-ет! — чуть не крикнула она, видя, что я уже готов поцеловать ее сам.
У ручья Лорка, стоя на коленях, принялась умываться, одновременно ревя и ругаясь. Она терла лицо, как будто бы это была три дня немытая после жарки мяса сковородка, так же остервенело отмывала руки и снова принималась за лицо. Господи, да что же с ней такое?!
— Он рукой мне рот зажимал! — выкрикнула сквозь слезы девушка. — Грязный вонючий выродок! Ненавижу их! Всех убить! Перестрелять! Вырезать!
Отойдя к месту, где Лорку пытались связать, я ногой перевернул на спину труп того самого мераска, которому выпала сомнительная честь стать первым человеком, убитым мною. Не только в этом мире, а вообще. Да уж… Ко мне бы такое чмо прикоснулось, голыми руками бы рвал! Кстати, о руках… Я посмотрел на ладони мертвеца. Тьфу ты, вот же гадость! Грязными они не были, нет. Потому что грязь там была не чем-то инородным, а уже частью кожи. И этими тухлыми граблями он посмел хватать Лорку за лицо?!
Непонятное движение, замеченное боковым зрением, заставило меня вскинуть винтовку. Уфф, хорошо, не выстрелил… Длинными прыжками к нам неслась Мисси. Ага, к нам, как же. К Лорке она неслась, я сейчас был для нее деталью пейзажа, если вообще не пустым местом. Уткнувшись лбом в бок хозяйки, рысь тут же принялась урчать слова утешения на кошачьем языке.
— Мисси, Мисси моя милая… — девушка обняла большую кошку, — хорошая киса, хорошая… Ой! — Лора взяла рысь за правую переднюю лапу. — У тебя кровь! Что с тобой?!
— Лоари?! Лоари! — запыхавшийся от бега Фиарн не сразу смог сказать что-то еще, хватая ртом воздух. — Лоари, ты как?!
Сбивчивый рассказ сестры о попытке ее похищения, самоотверженно сорванной храбрым Феотром, я, пожалуй, пропущу. Но вот на работу в рекламный бизнес я бы девчонку принял, это точно. Уж как она мои подвиги расписала! Пришлось все же объяснить Фиарну, а тут же и подоспевшим Корнату и Николаю, что на самом деле все было немножко не так, что одного из мерасков девушка завалила сама, а еще одному вообще удалось смотаться.
— Не удалось, — злорадно ухмыльнулся Корнат, — его Мисси порвала. Лоари, с Мисси все хорошо, это не ее кровь! — крикнул он дочери, пытающейся найти на лапах рыси несуществующие раны.
Что ж, вообще все замечательно. Значит, и этот подонок свое получил. Нормально. И что там блеют пацифисты насчет противоестественности убийства таких выродков? Как раз убивать их нормально, естественно и необходимо. Я, например, только что угрохав пятерых, чувствовал лишь усталость, да еще и чувство удовлетворения своей работой. Пусть сделанной и не на пять баллов — тот, кому я попал в живот, все еще шевелился, хотя стонать уже перестал, и Фиарн добил его кинжалом.
— Спасибо тебе, Феотр, — просто и веско сказал Корнат, положив руку мне на плечо. — За Лоари и за всех нас. Я промолчал. А что тут скажешь, и так все понятно…
— Фиарн, — Корнат повернулся к сыну. — Бегом домой, бери коня и сразу к ротмистру Фоахту. Что ему сказать, ты знаешь. Сюда зови мать и Сиарка, пусть принесут пару чистых мешков и три лопаты.
— Да, отец! — Фиарн кивнул и, как и было приказано, бегом, отправился к хутору, а мы, подчиняясь следующему распоряжению Корната, отправились собирать трофеи.
Воняло от кочевников знатно. Немытыми телами, нестиранной одеждой и какими-то еще мерзкими запахами, в тайны происхождения которых вдаваться совсем не хотелось. Зато трофеи оказались довольно любопытными. Сабли при ближайшем рассмотрении больше напоминали кавказские шашки — эфес без гарды, относительно короткий клинок, разве только кривизна более выражена. Да и носились так же — выше к поясу и изгибом назад. Мне понравились кинжалы — изогнутые хищные клинки неожиданно каких-то даже благородных, я бы сказал, пропорций, с удобными рукоятками. На вид удобными — пробовать, как они ложатся в руку, я твердо намеревался, только предварительно отмыв их с мылом. Ружья, из которых палили по мне, были двуствольными, так что не с двух рук стреляли, а из всех стволов сразу. У одного вообще было аж три ствола! С трупов собрали несколько горстей самых разномастных монет, преимущественно серебряных, хотя и с дюжину золотых нашлось. Ну и в довершение всего с главаря сняли массивный золотой перстень с темно-синим камнем, уж не знаю, каким именно, не силен я в этом. Ну как сняли — палец ему Корнат просто отрезал, иначе не получалось.