— Конечно, — заставила я себя улыбнуться.
Едва мы оказались в лифте Костя прижал меня к стене. Я не любила, когда меня лапают в общественных местах. И пусть на этих трех квадратных метрах замкнутого пространства кроме нас никого не было, но комфорта это не добавляло. И все же я позволила его рукам скользнуть мне под платье и провести пальцами по краю стрингов. Никогда еще у меня не было такой острой потребности, чтобы меня трахнули. Грязно, жестко, по звериному. Губы Кости оставляли влажную дорожку на моей шее. Я закрыла глаза и просто… терпела. Страсти не было и в помине.
— Малыш, ты сегодня так покладиста, — прошептал он мне в губы.
— Я же просила не называть меня так, — оттолкнула я его и, кажется, этим только распалила.
— Хорошо, детка. Скажи, как мне тебя называть, — Костя снова прижался ко мне своим поджарым телом.
— У меня есть имя. Просто имя.
Он ухмыльнулся.
— Рита. Маргарита. Мой незатейливый цветок.
— Как пошло, — я снова оттолкнула его. Двери лифта распахнулись, выпуская нас наружу.
Пока мы шли до моей квартиры, Костина рука по-хозяйски поглаживала мою попу, не вызывая внутри меня ничего, кроме дискомфорта. Но я молчала. Пусть сегодня он делает все, что захочет. Главное, чтобы помог мне забыть другие руки. Я тряхнула головой, прогоняя непрошенные воспоминания.
— Что с тобой? — заметил Костя мой жест.
— Ничего. Что-то в шею вступило, — солгала я, доставая из клатча ключи.
— Хочешь, сделаю тебе массаж? — его рука двинулась вверх по моей спине.
— Все, что мне сейчас надо, так это, чтобы ты меня трахнул, — прозвучало пошло, но именно это сейчас было мне необходимо.
— Было бы приказано, — губы Кости расплылись в довольной улыбке, а в глазах зажегся похотливый огонь. Долго упрашивать его не пришлось. Пока я распускала волосы, не спеша вытягивая из них шпильки, он успел скинуть пиджак и уже заканчивал с рубашкой. — В душ?
— Нет, — коротко ответила я, скидывая туфли.
— Что с тобой? — Костя подошел в плотную и его руки обхватили мою талию. — Ты меня сегодня просто радуешь, но… Я не узнаю тебя.
— Ты хочешь меня? — я посмотрела в его глаза.
— Ты в этом сомневаешься?
— Тогда заткнись и просто трахни меня.
И как послушный солдат, выполняющий приказ генерала, Костя впился в мои губы жадным поцелуем. Я заставила себя ответить.
— Повернись, я сниму с тебя это чертово платье, — он тяжело дышал и с трудом контролировал себя. — Я мечтал об этом весь вечер.
Кусок дорогой ткани скользнул к моим ногам.
— Где ты хочешь это сделать?
Ненавижу подобные вопросы. Почему ты сам не можешь это решить? Да и какая сейчас к черту разница, где именно ты засадишь в меня свой член?
— Идем в спальню.
Костины руки подтолкнули меня вперед.
— Можно я включу свет? Хочу видеть тебя.
— Нет.
— Почему ты всегда мне в этом отказываешь? — его губы уткнулись мне в шею.
— Я не люблю заниматься сексом при свете.
Боже, сколько вопросов! Пустая трата времени!
Моя ладонь скользнула по Костиному в животу, остановившись на весьма ощутимом бугорке на брюках. Он шумно втянул в себя воздух.
— Ты сегодня такая горячая, детка. Мне не терпится войти в тебя.
— Так сделай это.
Костя подтолкнул меня к кровати, уронив на спину. Пока он снимал брюки и боксеры, я не сводила с него глаз, задаваясь вопросом: «Что он здесь делает?»
Одним рывком мой жених сорвал с меня стринги и отбросил их в сторону.
— Раздвинь ноги, детка, — попросил он хрипло.
Я подчинилась.
Костя накрыл меня своим телом. Его язык так жадно ворвался в мой рот, что я задохнулась. Нет, мне не хотелось с ним целоваться. Мне хотелось его оттолкнуть, прогнать, накричать на него, но я молчала, позволяя его пальцам скользить у меня между ног.
Наконец, он оставил в покое мои несчастные губы и переключился на шею. Я смотрела в потолок, который терялся в предрассветных сумерках, и чувствовала себя… чужой. Я даже пропустила момент, когда Костя вошел в меня.
— О, детка, ты супер, — шептал он, засаживая свой член как можно глубже.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть его лица. Но это было ошибкой, потому что мою память тут же взорвало другое воспоминание. Похожее, но с другим мужчиной. Я заставила себя распахнуть глаза и смотреть на Костю, цепляться за его глаза, нос, губы, лишь бы снова не ускользнуть туда, на шесть лет назад. Он был уже на грани. Я чувствовала это по его участившемуся дыханию. Толчки стали чаще и грубее.