ии. Склонив голову к плечу, он насмешливо прищурился и его слова прозвучали несколько лениво: - Анна, что ты слышала о тех, кто нарушает приказы? Впрочем, на этот вопрос ты можешь не отвечать, ведь я прекрасно знаю тебя. Твоя лучшая политика - молчание. Впрочем, ты выбрала правильный путь. Ибо в безмолвии кроется самая настоящая угроза... - взгляд отца внезапно потяжелел и я невольно вздрогнула, побелевшими от напряжения пальцами вцепляясь в подлокотники кресла. - И это позволит тебе стать достойной преемницей своего отца. Не так ли, Анна? Или ты хочешь возразить? Его слова были тем, что называют медленно действующим ядом для души. Я чувствовала, как становится трудно дышать от беспокойства, но виду больше так и не подала, сидя в кресле чуть прямее обычного. Подумав, лениво закинула левую ногу на правую и этот жест выдал меня лишь Майклу - он мог читать меня, будто открытую книгу по одному движению. Но именно этот мужчина никогда не предавал, и лишь его усмешка показывала мне сейчас, что пока он поддерживает такую тактику, а не насмехается над ней. Майкл усмехнулся, смотря лукаво и чуть серьёзно. А я обвела взглядом помещение и не стала отвечать. - Котёнок, - ласковое обращение из уст отца прозвучало как оскорбление, - я ведь знаю у человека каждую модель поведения, могу интерпретировать каждую мелочь. Ты ведь знаешь, как больно человеку, которого ломают? Психологически давят. И до сего дня я ни разу не применял к тебе метод кнута. Но может пора испробовать его? Я дала себе прикрыть глаза ровно на десять секунд, судорожно подбирая нужные слова и слаживая смысл сказанного со своими мыслями, а потом вновь открыла и столкнулась в противостоянии с изучающим взглядом голубых глаз. Там бесновалось ледяное пламя скрытой ярости из-за моего непослушания и нотка интереса. Он ожидал моего хода в этой партии. Наше противостояние длилось пару секунд, не больше. В битве взглядов победителей не было, мы продолжали смотреть лишь друг на друга и словно больше ничего не существовало вокруг. - Я уже говорила тебе, отец. Сколько бы ты не пытался привить мне любовь к своей «работе», ничего путного не выйдет. Мне она отвратительна. Не более, не менее. Ведь ты не можешь заставить меня. Даже если сейчас ты можешь это делать, но ведь после смерти твоё влияние рассыплется, как песок, пущенный по ветру. Это нестабильное явление. И ты лучше меня знаешь эти вещи... - на протяжении всего ответа, я ни разу не отвела взгляд, будто стараясь донести простую истину именно через зрительный контакт, а не посредством слов. Молчание, что воцарилось в кабинете, было в тягость всем, однако прервать его не решался никто. Мне на миг показалось, словно здесь застыло даже время, но смех отца, разбивший этот момент, вернул мысли в реальность, и я непроизвольно дёрнулась, судорожно силясь найти нечто смешное в сказанном. Но ничего так и не нашла. Беспричинный смех - явный признак сумасшествия и это несколько пугало. Я была готова в профилактических целях попробовать дать ему пощечину, чтобы пришёл в себя. Но, как оказалось, не требовалось этого вовсе, потому что уже через минуту отец успокоился и взглянул на меня насмешливо, растягивая губы в усмешке-оскале. Это было предупреждение, что мне стоит поумерить свой пыл. И я была не в силах ослушаться. Наблюдая за каждым движением отца, я всё больше напрягалась и чувствовала себя тетивой, что натягивают со всей необходимой силой. Я прекрасно осознавала, что после этого что-то последует в этой продуманной игре. Нечто, что разрушит внутренние устои ещё больше. Разрушит, и тогда уже не собрать жалкие осколки собственной души. Неторопливо, даже в какой-то степени лениво, Блэк потянулся к мобильнику на столе и после быстрого набора цифр на сенсорном экране, прислонил его к уху, ожидая ответа на том конце провода. Ответили слишком быстро, будто только этого и ожидали. - Приведите его, - всего два слова, а именно они заставили потерять самообладание на некоторое время. Я растерянно моргнула, не понимая, что происходит. Что он задумал? Сердце, готовое проломить рёбра, испуганной птицей замерло, а потом забилось сильнее. Глаза в неверии следили за пальцами отца, бескомпромиссно набирающими шифр на кодовом замке сейфа. Страх липкими сетями оплёл, казалось бы, всё естество. Я знала, что он достанет оттуда, но всё равно поморщилась от блика преломления света на стали. Оружие в руках отца смотрелось красиво. Я понимала, что именно сегодня произойдёт один из главных уроков в моей жизни, которые папа обещал провести ещё в начале года, если не буду послушной. В голове всё смешалось. Я даже не могла понять почему он взял пистолет не со стола, а именно из сейфа? Разве он собирался кого-то подставлять? Чей на этот раз пистолет там хранился? Однако осознание что произойдёт что-то весьма нехорошее, заставило не задумываться и не анализировать ситуацию ища выход из неё, а импульсивно вскочить с кресла. - Что происходит?! Объясни мне! - Всего лишь хочу показать тебе схему действий при встрече с крысой. Эти хвостатые твари ведь и инфекцию в дом могут принести. Потому лучше избавляться от них сразу. Я невольно напряглась. Отец говорил редко о столь значимых вещах и после таких откровений было не до смеха пару месяцев. Его тон, его насмешливое выражение застывшее на лице - всё подсказывало непоправимость того, что обязательно произойдёт. Отец умел пугать даже не действуя целенаправленно, в этом была его изюминка и моя погибель. Дверь распахнулась и в кабинет, волоча по полу за волосы, затащили уже не упирающегося, избитого молодого парня. Напряжённо замерев, я присмотрелась к нему и мои глаза распахнулись в неверии. Нет, быть того не может. Не может же отец?.. Не может же этот парень быть крысой?.. Захотелось кричать и на коленях умолять отца отпустить мальчишку, только чтобы ему не причиняли боли. Но стоит мне так сделать и убьют его в ту же секунду. Адриана Блэка я знала хорошо. Скрючившегося на полу юношу я знала не так давно как Майкла, но достаточно для дружбы. Он присоединился к отцу три года назад и я стремительно сдружилась с ним, сама не понимая, как так быстро смогла сойтись с кем-то. Слишком добрый, слишком улыбчивый и слишком доверчивый, а ещё и в чём-то наивный, что порой становилось жаль его. Как он попал в круги криминала, я не могла сказать точно, потому что он лишь смеялся и переводил темы так ловко, что не успевала понять, что он так и не ответил на важные вопросы. А сейчас его... Я рванула вперёд и мои действия были расценены, по всей видимости, как начинающийся побег. Именно поэтому Энди среагировал молниеносно и уже через мгновение я пыталась вырваться из его стального захвата, мыча - он также зажал мне рот ладонью так, чтобы я не смогла укусить. Видимо, отец рассчитал каждую модель моего поведения, и всё было отработано до дотошного автоматизма. Он проинструктировал Энди! Это было худшим вариантом. «Не смей! Всё, что угодно, но только не это!» - да, эти крики остались в мыслях, потому что говорить теперь я не могла, лишь издавала какие-то малопонятные звуки. Но в глазах вместо страха зарождался праведный гнев, который был направлен не только на отца, но и на того, кто удерживал меня. Я была сильной, ловкой и хитрой, но против Энди сейчас была бессильна. Именно этот натасканный убийца был во много раз сильнее меня, хотя наш возраст и был идентичен. И поэтому я билась в его руках, ощущая себя бабочкой, попавшей в сети огромного паука. Даже если смогу пнуть, то это ничего не даст. Именно сейчас чувствовалась разница между физической силой мужчины и женщины. - Помнишь, я рассказывал тебе, что приказы начальства нельзя проваливать и оспаривать? - голос отца раздавался чётко, но стук сердца в горле заглушал некоторые слова. - Этот человек нарушил всё и сразу. И чувство жалости должно отныне быть тебе не ведомо. Я бы заставил тебя убить его собственными руками, чтобы ты ощутила это правосудие, но это сломает тебя. Ещё рано. А это означает... - щелчок и пистолет снялся с предохранителя. Видя, как отец поигрывает им, я подсознательно понимала, что произойдёт далее, но отказывалась в это верить, молясь тем, в кого не верила никогда и отреклась давно. Я умоляла богов совершить чудо. И предпочитала не замечать, что сломалась. Сломалась на глазах у отца, что обещала себе не делать. Слёзы текли по щекам, падали на ладонь прижатую к моему рту, но я смотрела на юношу, что медленно повернул в мою сторону голову и, смотря прямо в глаза, тепло улыбнулся. Казалось, внутри что-то разбилось с оглушительным звоном. Битый хрусталь внутри противно скрежетал, подводя к истерике и царапая лёгкие. Наверное, это просто воздуха перестало хватать. Или сердце наконец разорвало на части. Но пока меня что-то отделяло от истерики. Время замедлилось. Всё что мне было позволено, смотреть в перепуганные глаза Лео и слушать гулкий стук ботинок, раздававшийся оглушительно громко в повис