– Шлюха собачья! – франкиец спрыгнул вниз, едва не свалившись на Астру. Под каблуками захрустели старые человечьи кости.
– Что ж так не вежливо с сестрой, господин Брис? – Давпер остановился у края колодца и убрал за пояс кинжал. Теперь было видно, что гилен Пери ранен. Он придерживал локтем лоскуты разорванного бордового камзола, из широкой прорехи в дорогом бархате выглядывала мокрая от крови сорочка.
– Невежливо. Она может такое не простить, – морщась, проговорил Хивс.
– Ты не понимаешь, Голаф. Ничего не понял с Рохеса! Я люблю этого человека! – не отпуская руки капитана, Анита отвела в сторону синие блестящие глаза. Морас обнял ее, что-то шепнув на ухо.
– Как трогательно! – Хивс усмехнулся половиной рта. – Только любовь и смерть правят миром, все остальное – их тень. Я вас люблю, мэги Пэй. Вы убедитесь в этом сегодня же вечером. Или раньше того.
– Отгрызи свинячий гринх! – Астра вскинула руку. С пальцев сорвался яркий голубой разряд, но Давпер проворно отскочил к стене.
– Позвольте угомонить, господин Хивс? – словно не ощущая боли от ран, полученных в схватке на лестнице, Бот навис над колодцем, взирая на мэги с диким торжеством. – Давайте, я франкийца с арбалета пришибу и ее за уши вытащу? – предложил он, однако тут же, повернувшись к Аните, поправился: – Извините, никак не могу привыкнуть к мысли, что он ваш брат. Сами решайте.
– Госпожа Пэй, не дурите там своей магией, – сказал Давпер, снова заглядывая в яму. – Ведь вы понимаете, что все это бессмысленно. У вас есть один выход: подняться сюда с вашим другом. По одному, разумеется. Мы свяжем вам руки и отведем на корабль. Впрочем, господина Бриса мы можем оставить на берегу. Все зависит только от вашего здравого смысла и желания.
– Спустите веревку, Хивс. Только я не буду давать никаких обещаний, – оценивая высоту стен колодца, рейнджер огляделся, подняв голову.
– Вы, никак, меня за дурака принимаете, – Давпер искренне рассмеялся. – Сначала поднимется мэги. А вы, лишь после того, как мы свяжем ее шаловливые ручки.
– Этого не будет. Мэги поднимется только за мной, – Голаф убрал оружие в ножны и запахнул полу накидки. Сейчас он очень жалел, что отдал Бернату лук. Теперь они с Астрой были беззащитны, и пираты, держа их под прицелом арбалета, имели власть навязать самые гибельные условия.
– Как знаете. По любому вы наши пленники. Не нужно испытывать мое благодушие сегодня. Особенно вам, мэги Астра, – Давпер подошел ближе к краю, достал из-под складок одежды потертый кожаный футляр, вытащил из него свиток. – Я сегодня в чудесном настроении и очень обязан этим вам. Знаете, что это? – он завернул часть пергамента, исписанного по краям древними либийскими знаками.
– Карта города Кэсэфа – Кара-Маат, – догадалась Астра.
– А вы, оказывается, посвящены куда больше, чем можно подумать. Да – Кара-Маат! О, госпожа Астра, вы мне очень помогли, без вашей очаровательной магии, этих прекрасных и разрушительных идей, нам бы трудно было получить этот бесценный свиток. Крайне признателен, госпожа! Крайне! – восторженно глядя на мэги, Хивс отпустил благодарственный поклон. – Вы мне от этого еще более дороги. Теперь даже не знаю, чего я больше желаю – вас или этот дражайший пергамент. Хвала Рене, выбирать не приходится – и то, и другое мое.
– Господин пират, те двое, – Астра кивнула в сторону одного из убитых абордажников, нога которого свисала в колодец, – тоже думали, что им что-то здесь принадлежит. Не отправить ли вас за ними? – она вытянула руку вверх, небольшой фаерболл разорвался, едва не опалив лицо Хивса.
– У вас дурное воспитание, госпожа Пэй. Ну, ничего. Я пришлю с «Гедона» людей за вами. Слышали, Морас? – обходя яму-ловушку, Давпер приблизился к капитану. – Возможно, потребуется сеть и веревочные лестницы. Идемте, не будем терять время.
– Голаф, прости, – Анита наклонилась над краем провалившейся плиты. – Пожалуйста, прости, но у меня не было выбора – ведь ты бы убил его. А я его люблю… Понимаешь? Я вместе с ним. Что бы не говорил господин Хивс, мы с капитаном позаботимся о тебе.
– Пошла вон! – сжав горячие кулаки, рейнджер отвернулся.
Шаги Аниты и пиратов стихли возле лестницы.
Астра молчала, присев на бок перевернутого сундука. Брис, как пойманный зверь, ходил от стены к стене глубокой ямы, опустив низко голову и отшвыривая попадавшиеся под ноги человеческие кости.
– Какой позор! – пробормотал он. – Лучше бы я нашел ее мертвое тело… Архор Праведный, прости меня… Брисы умирали много раз: в болотах Бурга с отравленными стрелами в груди, у Анрасских гор и войнах Двух королей, но никогда никого они не предавали. Тем более друг друга! Если бы был жив отец, он бы проклял ее злыми словами. И меня, за то, что я это допустил.
Голаф прислонился спиной к сырому камню и закрыл глаза. Пришли, подкрались воспоминания давних лет. Будто сейчас он видел окрестности Вильса, Аниту, чумазой девчонкой гонявшейся вместе с собаками за мелким зверьем, видел, как она собирала цветы и спешила порадовать ими мать, видел голубой счастливый блеск в ее глазах и слышал серебристый смех. Вспоминал, как учил стрелять ее из маленького вишневого лука, потом арбалета, и тут же в его памяти возникли тела либийцев пронзенные точным расчетливым выстрелом – на палец выше нагрудника. Теперь эта милая белокурая девочка была с шайкой последних негодяев, она была равна им! Она целовала, ласкала ночами одного из них!
– Олена Пери… – прошептал он, качая головой, ярость, раздиравшая его, стала обжигающе-горькой.
Астра, слушая жутковатое шипение змей, доносившееся из узких щелей над полом, пыталась придумать способ выбраться из либийской ловушки. Было ясно, что если она заберется рейнджеру на плечи, а он станет на сундук, то ей все равно не дотянуться до края, нависавших сверху плит. А пираты могли вернуться скоро: не более часа потребуется Давперу, чтобы выслать с «Гедона» команду лихих головорезов, которые бросят сверху сеть и возьмут их грубо, как рыбу. Вряд ли стоило теперь рассчитывать на помощь Берната. Эклектик не рискнет вернуться в храм. Если б он и вернулся, то не нашел бы темных проходах огромного святилища этой ловушки.
– Ну-ка, Голаф, открой, – она встала с сундука, подумав, что в нем могут быть какие-нибудь полезные сейчас вещи.
Брис безмолвно протянул ей меч. Мэги несколько раз безуспешно поддевала крышку, украшенную рельефами из слоновой кости и матерой бронзы. Потом зашла с другой стороны, просунула острие клинка в щель над фигуркой нага и резко нажала. Послышался треск сухого дерева, сундук отворился.
– Как вам это, господин Брис? – Астра наклонилась, набрав горсть нефритовых обменных фигурок, золотых, серебряных монет и ссыпая звенящим потоком обратно. – Здесь под сотню штаров. Боюсь только, у нас не будет возможности их потратить.
– Это кровавые деньги, госпожа Пэй. Побеспокойтесь лучше о своей душе, – франкиец нарочито безразлично отвернулся к стене.
– А я беспокоюсь. Очень беспокоюсь. Думаю, как сделать, чтоб она осталась в теле, – поднатужившись, мэги перевернула сундук и стала ссыпать монеты в щель возле пола. – Даже надумала кое-что.
– Хочешь, чтобы Давпер спустил в эту же дыру твои куски? Пожалуйста, не делай глупостей, которые только скорее погубят тебя, – Брис поднял меч, неторопливо убрал его в ножны, и мысли снова вернулись к сестре. – Пиратская шлюха, – пробормотал он, едва шевеля губами. – Столько шел за ней! Не спал ночи и мучился, представляя, как плохо ей в стае этих волков! В нашем роду никто и никогда не предавал друг друга. Тем более так!
– Да успокойся, Голаф. Что собственно случилось? С пиратами она. Любовь у нее. И что? Я говорила об этом еще в Ланерии. Говорила? – Астра ссыпала последнюю горсть монет и выпрямилась. – А ты злился, слушать ничего не хотел.
– Ты не понимаешь. Ты просто… Ты сама такая, госпожа Пэй, – мрачно произнес рейнджер. – Для женщин предательство так же обыденно, как смена нарядов.
– Знаешь что! Держатель чести гринхнутый! – в широко раскрытых глазах мэги мгновенная обида сменилась гневом. – Дай сюда веревку! Я не собираюсь сидеть с тобой в этой помойной яме.