Мужчина замолчал.
"Стареет Морен. Вроде и трезвый, а связно рассказать не может" — подумал Буран и произнес:
— Ну? Дальше что?
— Не знаю. Убил, наверное. Она так кричала, так кричала. Звала его, молила. А потом ни звука. А ведь там, в лесу, она смотрела на него такими влюблёнными глазами — грустными глазами мужчина посмотрел на Бурана.
Буран похлопал его по плечу, отпуская домой и быстрым шагом пошел в зал, где Шторм всегда пировал по возвращению.
Он не верил своим глазам, в темном углу зала сидела абсолютно голая девушка, она, обхватив колени руками, вся съежилась. Подойдя поближе, мужчина увидел запекшуюся кровь у нее на бедрах и стеклянный взгляд. Казалось девушка смотрела в никуда. Да, это была она — гордая, высокомерная девица, которую он видел у магистра дома. Он помнил, каким холодным взглядом королевы, одаривала она его при каждой встрече. Даже зная, кто он, смотрела как на прислугу.
— Ну, здравствуй, кукла — произнес Буран, склонившись.
Он всегда называл ее куклой. С первой встречи, когда увидел ее на балу, в том красивом кукольном платье. А ещё он видел, как девушку задевает это сравнение с куклой и в ее холодном взгляде сразу появляется огонь.
— Что, довела моего братца? Небось, разговаривала с ним, как со мной — усмехнулся он и продолжил:
— Да, Шторм не любит неподчинение, особенно когда только возвращается. Знаешь, я всегда думал, что это я тебя трахну. Эй, что молчишь то?
Девушка не среагировала, тогда он попытался растормошить ее: легонько бил по щекам, тряс за плечи. Но взгляд так и остался стеклянным.
— Да, сломалась моя кукла — с грустью произнес он и увидел пожилую служанку, с опаской зашедшую в комнату.
Сняв свой дорожный плащ, он прикрыл девушку и позвал прислугу:
— Эй, Марта, иди сюда.
Женщина осторожно подошла, опустив голову.
— Позаботься о девушке, одень ее там, помой, ну ты поняла. А потом отведи в покои ее сестры. И да, оковы не снимай, мало ли. Брат где?
— Все сделаю, Ваша светлость. Он в камином зале, Ваша светлость. Пьет, Ваша светлость. Один пьет, много — лебезила женщина.
— И да, и пусть здесь приберутся — приказал он уже на выходе.
Шторм пил, много пил. Но не пьянел. Только сейчас он осознал, что натворил. Он получил, что хотел, но на душе было мерзко. Получил ли? Ведь, по сути, он хотел не этого. А ведь девчонка ему не врала, она действительно оказалось девственницей.
— Что, сломал любимую игрушку и плачешь? — С издёвкой спросил Буран вместо приветствия
— Да пошел ты! — злобно ответил Шторм.
Временами он ненавидел старшего брата, особенно когда тот был прав. А он частенько был прав.
— И что же ты с ней сделал? — спросил Буран.
— Я подчинил ее себе. Я взял что хотел, силой. Как ты учил. — Шторм перевел взгляд на брата и добавил:
— Она заслужила это. Она играла со мной. Она отказала мне. Она…
Шторм перевел взгляд на пустую бутылку и замолчал.
— Ты не подчинил ее себе, ты сломал ее. А ты подумал о последствиях? Что сделает ее отец, когда узнает? — Буран повысил голос.
— Он арестован — простой ответ взбесил его ещё больше.
— Арестован? Он что в тюрьме? В кандалах? Лишён своей силы? Нет, он сидит в астрономической башне и готовится к ритуалу. Или ты реально думаешь, что отец всерьез его арестовал? Своего самого верного соратника, после стольких лет дружбы? — практически кричал старший брат на младшего:
— А ты обесчестил его дочь!
— Она его воспитанница — ещё один простой ответ.
— Ты реально такой дурак? Думаешь, такой человек, как магистр Северус возьмёт на воспитание кого попало? Это его внебрачная дочь и все это знают! Если бы ты почаще бывал дома, тоже бы знал!
Как он был зол! Вот всю жизнь так! Почему его младший брат никогда не думает головой, а думает тем, что между ног! Видно история с монастырем его ничему не научила! Ладно, девчонке все равно не жить, авось магистр и не узнает, что произошло! Свидетелей нет, только слухи и домыслы. А эта, все равно в таком состоянии, что ничего никому не скажет.
Буран перевел взгляд на младшего брата и понял, что разговаривать с ним сейчас бесполезно. Есть дела поважнее, например Циклоп. Надо проучить его за дерзость!
Одноглазый нашелся на кухне, где в наглую лапал молоденькую служанку. Приглядевшись, он увидел Злату, горничную, которую приставил к Лизе.
Та билась в истерике и молила к ней не прикасаться.
— Циклоп! — в ярости окрикнул его Буран.
— А я смотрю, ты совсем страх потерял! Девочку отпустил!
— Ваша светлость, это не я. Это Верховный приказал — заприсмыкался наемник.