В лучах заходящего солнца Снежана покинула гулянье. За песнями и плясками, никто не заметил ее исчезновения. Девушка устремилась к реке, в которую накануне опустила свой гадальный венок. Он обнаружился прибитым к берегу, лежащем в грязи и тине. Купала не принял ее дара. Снежана невесело усмехнулась и в красном свадебном сарафане зашла в воду. Речная трава обвила ее ноги, принимая добровольную жертву.
- Уж лучше так, чем каждый день чувствовать на своем теле противные руки Златозара, - зло подумала девушка, скрываясь под водой.
Так в Дубках появилась русалка – неприкаянная душа холодной Снежаны.
А в своем высоком тереме довольно улыбалась Мара. Ее любимая дочь оказалась отомщена. И водяной получил новую подружку.
***
Велимир стоял у окна и наблюдал за суетой, царившей на княжеском дворе. Стремянные готовили его верного коня в дорогу, вдоволь насыпав пузатого овса и напоив ключевой водой. Новые подковы звонко цокотали по каменной брусчатке, шелковистая грива отдавала на солнце черной синевой. Не конь, а загляденье! С таким в любую беду попадать не страшно – быстрее ветра скачет.
Руки княжича сминали два мотка синей и красной пряжи. Как он не старался, но наказ Мары исполнить не смог. Не сплеталась пряжа. Сначала мамкам-нянькам отдал, чтоб связали что путевое. Но любое изделье из нее к утру оказывалось расплетенным. Потом и сам вязать научился – однако, результат получался таким же. Заколдованными мотки оказались. Охрану на двери ставил, но к полуночи людей такой сон смаривал, что терпеть мочи не было. А на утро пряжа была уже распущенной.
Князь, как узнал, чем сын занимается – чуть не сослал его дальние границы охранять.
- Столько девок ладных, а ты о призраке мечтаешь! Совсем из ума выжил! – гневался родитель. – Где это видано, чтобы Мара свою дочь простому смертному отдала, хоть и княжичу?!
- Она обещала! – не сдавался Велимир.
- Ну, конечно! Условие простое поставила, как раз, чтобы ты его выполнил... Выполнил? – княжич отрицательно покачал головой. – Тебе одному невдомек, что Мара тебя за нос водит, а ты и рад стараться! Ну, объясни ему хоть ты, матушка, к чему все эти женские хитрости приводят!
Княгиня со вздохом посмотрела на сына. Жалко ей было своего мальчика, но как женщина, она знала – князь был прав. Не видать княжичу Любавы, как своих ушей.
- Забудь ее, - посоветовала княгиня, - прав отец из этой затеи ничего путного не выйдет. Так, обычно, неугодных женихов отваживают.
- Нравиться вам это или нет, но я свой выбор сделал! И от Любавы не отступлюсь! Даже если мне придется всю Навь с ног на голову поставить! – вспылил княжич и вышел из горницы.
Вечером к нему зашла старая кормилица. Настолько старая, что еще князя нынешнего вскармливала, а для княжича просто нянькой была. Самой любимой.
- Помогу я тебе, сынок, в твоем горе, - произнесла она, с кряхтением присаживаясь на лавку, - чтобы в Навь попасть, к твоей суженной, с бабой Ягой договариваться надо. Она колдунья опытная, может и с заданием Мары подсобит.
- Где взять-то ту Ягу? – вздохнул Велимир, не особо веря в успех предприятия.
- У речки Смородины она живет, в лесу дремучем. Поезжай, да сам все выведай.
Настроение княжича резко пошло в верх. Перед глазами возник колдовской образ Любавы, стыдливо прячущей очи под пушистыми ресницами. Он, на радостях, расцеловал старую кормилицу и проводил ее до опочивальни.
С трудом дождавшись утра, Велимир велел слугам готовить коня к дальней дороге.
Он сунул пряжу за пазуху, спустился во двор и, вскочив на вороного друга, поскакал к речке Смородине. Говорят, там граница Яви и Нави пролегает.
Лесная чаща встретила княжича звенящей тишиной. Даже шорохов слышно не было. Ни птиц, ни зверей поблизости не наблюдалось. Лапы столетних елей почти не пропускали дневного света, поддерживая вечный сумрак и норовя выколоть глаза непрошенному гостю. Несколько раз верный конь спотыкался о коряги. Как будто кто-то не хотел видеть людей в своих владениях.