Это был древний и могучий дух хмурых с юности царств, занесённых теперь пылью, и он будет таким, когда империи сегодняшнего дня будут лежать разрушенными и сожжёнными. Но это не был дух Людей Моря и жителей северных морей. Это был не её дух.
Анхсенамен вышла, чтобы встать рядом с ней там, где она держала рулевое весло. Тоаса взглянула на её небесную красоту и вспомнила, что в её жилах течёт кровь Азии и что сама она была полуиностранкой на этой земле.
Она какое-то время помолчала, подставив лицо ветру, и наконец сказала:
— Ты страшный человек, Тоаса. Люди умрут, я знаю, из-за того, что ты сделала сегодня.
— Если это сработает, — та пожала плечами.
— Если нет, мы вернёмся к отцу Нилу, — пробормотала она. Её голос стал твёрдым: — Ещё, Тоаса, я рада, что мне не пришлось выходить замуж за принца хеттов. И я не очень жалею, что покидаю свою страну с тобой.
Тоаса взяла её руки в свои.
— Спасибо тебе, моя маленькая. Ты будешь матерью царей.
Она вспыхнула.
— Ты уверена? — прошептала она. — Все знахари Египта не могли сделать так, чтобы у меня был ребёнок от Тутанхамона.
— Зная, что у него не было детей ни от кого в его огромном гареме, я думаю, ясно, где искать этому причину, — сухо ответила Тоаса.
Она вздохнула.
— Я надеюсь. Бедный маленький царь! Пусть он спит спокойно.
— Ты не заботилась о нём?
— О, он был вполне царём, но больным, слабым и напуганным. Кроме жестокого старого Хоремхеба, моего врага, ты — единственная настоящая женщина, которую я знала, Тоаса.
Тоаса усмехнулась так, что таа вспыхнула вновь.
— Корабль сзади нас, капитан, сзади!
Тоаса обернулась и посмотрела на юг, вниз по долгой, пламенеющей на солнце дороге Нила. Судно было трудно различимо за выступом берега. Нет — два, одно за другим.
Было трудно разглядеть многое на таком расстоянии, но это были явно большие для Нила лодки, и они быстро двигались.
Тоаса закричала, и в воздухе прозвенел клич:
— К оружию, люди, готовьтесь к битве!
— Ох… — Анхсенамен вздрогнула, и Тоаса обняла её за талию. — Ох, Тоаса, это солдаты?
— Я не знаю. — Её лицо покрылось сетью морщин. — Я не знаю, но, кажется, так. Иди вниз под палубу, любимая, иди вниз и укройся щитом.
— Если они схватят нас…
— Пусть рядом с тобой будет Пепи с его ножом. Он, наконец, окажет тебе эту услугу. — Тоаса поцеловала её долго и страстно. — Иди!
Моряки шумели, надевая доспехи, но это был шум предстоящей драки, и Тоаса с удовольствием ему внимала. Она прошла сквозь толпу людей, поместила нескольких с защитными щитами на вёсла, оставив других стоять с оружием в руках. И она подняла парус. Тот хлопнул на мачте, корабль заскрипел и развернулся кругом, снова на юг.
Преследующие их судна приближались. Теперь до них было меньше мили. Возвращаясь к рулевому веслу, Тоаса посмотрела на преследователей. Это был враг.
Солдаты толпились на палубах, свет заката сверкал на их оружии, и они двигались как пауки. На верхушке мачты был поднят царский флаг.
— Минос, — прошептала Тоаса. — Минос, будь с нами.
— Грести! — орал Ахмет, и его кнут свистел. — Грести, братья по крови!
Корабль устремился вперёд, пена разбивалась у носа, парус был натянут, и мелькали вёсла. Из оскалённого рта Тоасы вырвался рык.
Ближайшее из египетских судов замаячило перед ней. Голос доносился с его палубы, слабый из-за встречного ветра:
— Кто вы? Остановитесь, прежде чем вы будете уничтожены!
— Что вы хотите от нас? — крикнула Тоаса. — Какое вам дело до нас?
— Остановитесь, именем фараона! Мы хотим обыскать ваш корабль в поисках беглецов.
Тоаса крепче схватила весло. Это был последний шанс пройти на чистом обмане. Теперь пусть бык Миноса встретится лицом к лицу с Аменом Египта.
— Остановитесь, остановитесь, идиоты, остановитесь!
Со стороны египтян полетели стрелы, украшенные перьями, копья свистели в сумеречном небе, реи и щиты дрожали. Один из пиратов вскрикнул, выругался и выронил оружие. Те, у кого были луки, выстрелили в ответ.
— Грести! — ревел Ахмет. — Дай им! Грести! Грести! Грести!
Ближайшее к ним судно неподвижно стояло впереди, а Тоасе, помнящей другие столкновения, нужно было, чтобы каждый нерв в её теле был крепок.
«Напряжённые гребцы не могли всего видеть», — быстро подумала она. Она повернула корабль по ветру, приближаясь к борту противника.
В сгущающихся тусклых сумерках она увидела град стрел, падающих среди её людей. Впереди солдаты Египта готовились к схватке, чтобы взять их на абордаж. Но большинство из них с ужасом смотрело на корабль, который нёсся прямо на них.
Сейчас!
Столкновение, как гигантский кулак, встряхнуло кипрский корабль. Тоаса споткнулась и упала; рулевое весло ударило её, а ломающиеся палубные доски поднялись и ударили её по рёбрам.
Она услышала треск брёвен и пронзительные крики людей, вскочила и посмотрела вперёд.
Египетское судно накренилось настолько, что Нил вливался через пролом, который в его хрупком корпусе сделала критская галера.
Тоаса снова схватилась за весло, щёлкнул кнут Ахмета. Парус бился и трещал, когда они вернулись на свободную воду и пошли в атаку на другой корабль.
На поверженном корабле были уже не солдаты империи. Офицеры бушевали среди них, используя кнуты, проклятья и крики.
Стрелы сыпались как дождь, Тоаса видела, как её людей ранили и убивали, даже когда они гребли, освободившись от терпящего крушение первого врага.
Приходилось спешить.
Чтобы увеличить скорость, не хватало пространства. Но, возможно, и другой корабль мог быть, наконец, выведен из строя.
— Спустить парус! — закричала Тоаса. — Спустить парус!
Парус упал на палубу, будто кто-то обрезал верёвки.
Пираты с воем набросились на длинные вёсла. Медленно, вспенивая воду, они вернулись на прежний путь, готовые к встрече со следующим противником.
«Их капитан — умный человек», — мрачно подумала критянинка. Она повела свой корабль в обход, и галера как будто поднялась на волнах. Это была точка силы, если такая слабая вещь, как деревянный корабль, имела её. Но…
Тоаса подняла своё весло, чувствуя, как вода бьёт ей в лицо.
Вперёд, вперёд!
— Вёсла левого борта вверх!
Её люди рванули свои вёсла вверх.
Увлекаемое собственной скоростью кипрское судно скользнуло бок о бок с египетским, и бортовые вёсла последнего были сбиты. Тоаса слышала ужасные крики людей, чьи груди были проломлены.
Только…
Солнечный свет жарко вспыхнул на бронзовых топорах, когда солдаты швырнули их с вражеской палубы. Металл рубил глубоко, дерево раскалывалось, атакующая галера держалась.
— Взять их на абордаж!
Командир египтян обеими ногами прыгнул с высокой палубы на пиратский корабль. Раздался лязг оружия, сверкнул меч, и капитан отскочил. Из-под доспехов его текла кровь.
Его противником был крепкий человек со знаками отличия царского стражника. Другие, прыгнувшие вслед за ним, были простыми воинами. Возможно, и не знавшими истинной причины погони. Но этот знал, и теперь беглецы были у него в руках!
Ударом в горло он сразил одного из людей Тоасы, повернулся и метнул копьё в живот другому.
— Режь этих захватчиков! — рычала критянинка.
Ахмет с двумя людьми перепрыгнул через скамейки гребцов. Его секира сверкала, туго натянутые тетивы пели, будто он хлестал ими. Египтянин прыгнул на Ахмета, тот оттолкнулся ногой и отбросил врага назад через сиденья.
— Тяни! — кричала Тоаса сквозь всё усиливающийся грохот боя. — Вёсла правого борта — освободить!