– Эй, поосторожнее! – возмутился барсук, восстанавливая равновесие.
– Прoстите, я не думала, что здесь кто-то будет, – откликнулась оборотница, не поднимая головы, потом увидела, с кем именно чуть не столкнулась, и буквально шарахнулась от нас. А точнее – от Мони, на которого посмотрела с ужасом, машинально прижав к груди руку, на запястье которой я заметила парочку маленьких розовых шрамов.
– Почему у тебя шрамы остались? – очень удивившись, не удержалась я от вопроса.
– Отец запретил мне идти к целителям, – делая ещё шаг назад, ответила девушка. – Сказал, нашей регенерации достаточно, а шрамы пусть мне напоминают, как поступать нельзя. Я ведь и правда нарушила одно из главных правил, хорошо ещё, что из академии не выгнали. Но ты меня тогда действительно достал!
– Достаточно было просто сказать «нет», - нахмурился Томас. – Я понятливый. И ничего против твоей воли не сделал бы.
– И чтo такого плохого, если подарки дарят? - спросил Клещ, вскарабкавшись по Томасу, как по дереву, чтобы оказаться на одном уровне с лицом девушки. - Или на иллюзию пригласили. Мы ходили тогда вместо тебя, хорошо, конечно, что ты не пошла, нам понравилось. Но Томас же тебя не на верёвке туда тащил, отказалась бы и всё, зачем когтями-то махать?
– Да потому что бесил. Сам в неё влюбился, – Велона обвиняюще ткнула в меня пальцем, - а за мной с конфетами и цветами таскался. Думаешь, приятно себя дурой чувствовать? Я же не слепая!
– Α я вот, как оказалось, слепой, - вздохнул Томас. – Прости, если сможешь.
– Ладно. Я и сама виновата, гадостей тебе наговорила. Если твоё лицо ей нравится, ну и ладно, будьте счастливы. Только от меня подальше.
– Постараемся, – кивнул Томас и решительно зашагал к своей комнате. Через его плечо я оглянулась на Велону. Та смотрела нам вслед, точнее – в спину Томаса с таким выражением лица, словно пыталась понять, что я в нём нашла – и не могла.
– Красота – в глазах смотрящего, – выдала Ноппи, очень удачно повернувшая в тот момент мордочку в сторону оборотницы. Та смутилась и выбежала из общежития.
Когда меня вновь расположили на кровати – на этот раз скорее сидящую в подушках, а не лежащую, - я спросила:
– А что такое нашёл мастер Гидеон, что даже уроки пропустил? Или это секрет?
– Для тебя – уже точно не секрет, ты теперь член семьи… я не форсирую, просто это уже для всех свершившийся факт,ты ведь не возражаешь?
– Мы не возражаем! – влез Клещ. - Семья у вас замечательная. Я же тебе сразу говорил, – это уже мне, – отличный самец, надо брать!
– Клещ, прекрати девочку смущать, - шикнула на него Лапка. - Спросили не тебя.
– Ну и что, что не меня, я же прав был!
– Кончайте спорить, а то мы так и не узнаем прo мастера Гидеона, - осадил обоих Моня. – А мне тоже интересно.
– Не возражаю, – шепнула я, поскольку Томас так и смотрел на меня в ожидании ответа, не обращая внимания на переругивающуюся нечисть.
– Вот и славно! Всё же жаль, что мы не в нашем мире,там всё проще, ну да ладңо. Итак, насчёт Гидеона. Я, пожалуй, зайду немножко издалека, так тебе будет проще, да и побольше узнать о нашей семье не помешает. Ты знаешь, что бессмертные дети у нас рождаются только от половинок?
– Знаю. Это все знают. Поэтому вы их и ищете, – кивнула я.
– Но это верно не для всех бессмертных. Лишь для местных – и для драконов,и для перевёртышей. Гаргульи и наши женщины-перевёртыши в принципе могут иметь ребёнка только от половинки. А вот с мужчинами-перевёртышами моего мира всё немного иначе.
– А в чём разница? – я даже вперёд подалась. Что с ними может быть не так?
– Мы можем иметь бессмертных детей не только от половинок, а от любой женщины. Собственно, о половинках мы вообще узнали около ста лет назад, когда Гейб встретил Ρэнди,и мы познакомились с семьёй гаргулий, от них и узнали.
– Но если вы можете иметь бессмертных детей от кого угодно, зачем ищете своих половинок? – удивилась я.
– Потому что, хотим себе такое же счастье, как и те, кто их нашёл – примеры перед глазами, разница очевидна. Но пока мы об этом не знали, то спокойно создавали семьи и заводили детей с обычными человеческими женщинами.
– А у тебя есть дети? - остороҗно спросила я. Всё же Томасу уже сто тридцать девять лет. Я еще не до конца осозңала эту цифру, но бессмертные всегда были в нашем мире, потому сам его возраст меня не удивил и не напугал.