– Можно. Гладь. – Потом ткнула лапой в Моню. – К моему блюдцу не лезть! Я потом еще поем творожка. Он вкусный и мягкий, как раз для моих зубов.
– Я и не собирался, - обиҗенно буркнул Моня. Хотя да, собирался, и мы это отлично знали.
Томас протянул ладонь,и Лапка на неё уселась, а потом и улеглась, свернувшись калачиком. Вторая ладонь стала осторожно её гладить, потом замерла на несколько секунд, накрыв целиком, а когда Томас убрал ладонь, я не поверила своим глазам – на его ладони лежала коричневая ласка, светлыми остались лишь грудь и живот, а на хвосте чернела кисточка. Именно такой я её запомнила с нашей первой встречи, когда она улеглась мне на щёку, пряча вместе с остальной нечистью от собак преследовавших нас магов.
– Как… как ты это сделал? - практически просипела я, голос от изумления куда-то делся.
– Тише! – прошептал Томас, оглядываясь через плечо на почти пустую столовую, но никому до нас не было дела, мы сидели в уголке, причём я спиной к стене, а Томас – напротив, практически скрывая нас ото всех своими широкими плечами. - Это моя магия. Не был уверен, что получится, с живыми существами у меня не очень получается, но чем меньше зверёк,тем лучше, а она такая крохотная.
– Ты её перекрасил? - спросил Клещ, целиком залезая на стол, чтобы вблизи рассмотреть Лапку, так и лежащую на ладони парня.
Впрочем, она тут же поднялась, потянулась, выгнув спинку, пару раз подпрыгнула на пробу и вдруг заметалась по столу, между тарелок, скача и кувыркаясь.
– Нет, я её омолодил, – наблюдая за мечущейся лаской, смущённо улыбнулся Томас. – Вообще-то, я вещи обновляю, пытался с органикой – с растениями худо-бедно получается, а вот с животными… Только с лабораторными крысами прежде получалось, а с кем-то покрупнее, вроде кошек, эффект едва заметен, с людьми и этого нет. Может, когда-нибудь позже, когда моя магия усилится… Α пока я только вот так могу, – он протянул руку и взялся за мой рукав.
И старенькая – хотя абсолютно целая, без дыр и разошедшихся швов, - кофта вдруг на глазах стала насыщенно-зелёной, хотя только что была почти серой, настолько выцвела. Да и выглядела теперь, словно только что из магазина модного платья. Ну, или не очень модного, но нового – определённо.
– Как же хорошо! – причитала между тем Лапка, продолжая носиться по столу, прыгать на пол и снова взбираться обратно. – Я снова молодая! Мои лапы опять могут бегать. Α зубы! Мои зубы! – и она буквально вгрызлась в жареный кусок мяса, лежащий на моей тарелке.
– Надеюсь, она не помолодела слишком сильно, – наблюдая за всем этим метанием, растерянно покачал головой Клещ. - Нелегко нам придётся с двумя подростками, – и он бросил выразительный взгляд на Моню. Тот на намёк никак не отреагировала, с удовольствием уничтoжая содержимое своей миски. Вообще-то, Моня давно уже был взрослым, но oбычно играл в несчастную деточку, и его мало кто воспринимал всерьёз. А зря.
— Не волнуйся, я вполне взрослая, - Лапка оглянулась на Клеща, потом снова вернулась к мясу. - Дай мне слегка побезумствовать на радостях, потом я снова стану нормальной. Просто… ты даже представить себе не можешь, что я сейчас чувствую. Каково это – испытать прилив сил как в молодости, когда столько времени только и хотела, что спокойно лежать и спать. Спасибо тебе! – обратилась она к Томасу.
– Спасибо! – спохватилась и я. – И за Лапку,и за кофту. – Я погладила мягкую шерсть – потрясающе! Даже и не помню, когда у меня была действительно новая вещь. - А я вещи чиню. Сломанные, разбитые, разорванные. Но только неживые, с живым не получается, сколько ни пробовала. Α тебе ничего починить не нужно?
– Пожалуй, нужно, – и Томас расстегнул сюртук, демонстрируя небольшие дырочки и затяжки на рубашке. – Ноппи иногда пугается и цепляется за меня.
– У меня стресс! – доңеслось из-под стола. – Незнакомое место, много чужих людей, шумы, запахи – всё чужое. Я имею право пугаться!
– Имеешь, конечно, имеешь, - парень вңовь погладил лысую ушастую головку, вынырнувшую наружу, чтобы утянуть очередной кусок бекона.
– Сейчас починю, - радуясь, что смогу хоть чем-то отплатить своему новому другу, я пересела на стул, который освободил Клещ, а потом положила ладонь на грудь Томаса и выпустила магию.