Отец вдвое больше. Тащит меня как тряпичную куклу вон из кабинета.
Совсем крыша поехала, я бы, и сама могла выйти.
— Ненавижу тебя! — выкрикиваю я на эмоциях, пока мои ноги тащатся по красному старинному ковролину.
Отец молчит и лишь тяжело дышит. Его лицо раскраснелось. С силой толкнув дверь одной рукой, он вытаскивает меня из кабинета, но руку не отпускает.
Цепляюсь и изворачиваюсь.
Все происходит за доли секунды. Я и понять не успеваю, как оказываюсь носом перед дверью своей старой комнаты.
Грубо толкнув меня внутрь, мужчина проревел:
— Будешь жить тут пока не одумаешься! — и захлопнул дверь. В повисшей тишине скрипнул защелкивающийся замок.
Глава 49
Обессиленно прислонилась лбом к деревянной двери. Глупый истеричный смех рвется наружу, и я больше не могу его сдерживать.
— Папа! — ударила ладонью по двери — Ты совсем с ума сошел!? — обреченно закрываю лицо руками.
Господи, эта ситуация настолько комичная, что поверить в нее практически невозможно. Еще пару недель назад, я иронизировала, что, если отец узнает о беременности, посадит меня под домашний арест.
И что в сухом остатке?
Я сижу запертая в своей комнате. У папы окончательно сорвало крышу.
— Я устал! От тебя всю жизнь одни проблемы! — грозно слышится из-за двери.
Смеюсь в голос.
— И сколько ты меня тут собираешься держать? Пока не рожу? Может маму для компании подселишь?
Моя грудь сотрясается от душащего смеха.
Прислушиваюсь. Мужчина не отвечает. Через пару секунд уловила удаляющиеся шаги.
Села на кровать. Голова гудит. Желудок сводит. Снова очень хочется есть.
Интересно, если бы я и правда верила, что задержусь здесь, он меня хотя бы кормил?
Сомнений в том, что пора исключать этого человека из жизни не осталось.
Это была последняя капля. Последний шанс.
Он мой отец, каким бы он не был. Я уже давно смирилась, что между нами никогда не будет теплых искренних отношений любящего отца и примерной дочери. Но поддерживать хоть какую-то связь обязывали рамки морали.
Но теперь с меня хватит.
Он никогда не поймет того, что я пыталась донести.
Шарю рукой по карманам. Телефон остался в кармане пальто, которое сейчас лежит в прихожей.
Подхожу к окну. Второй этаж. Мысли выбраться не возникает. Мне вообще сейчас лишних телодвижений нельзя совершать. А я в последнее время только и делаю, что подвергаю себя опасности. То шпионов ловлю на работе. То с отцом воюю.
Окно все же открыла. Впустила в комнату свежий воздух.
Окинула свои детские вещи грустным взглядом.
Вероятно, я больше уже никогда не вернусь в этот дом. Не стоит возвращаться туда, где тебя за человека не считают.
Розовый мишка, деливший со мной кровать до десяти лет, теперь занял место на тумбочке. Его шерстяные бока выцвели, жалкое зрелище. Но я беру медведя в руку и сжимаю. Возьму его с собой. Пусть это будет единственным напоминанием о доме.
С первого этажа послышалась возня.
Я улыбнулась.
Знаю, что вся эта ситуация уже не имеет шансов на счастливое примирение и обретенное взаимопонимание.
Мужские голоса на повышенных тонах проникают в окно. Я выглядываю, но растущие деревья закрывают обзор.
Начальник так и не позволил мне поехать одной. Категорически отказался оставаться в офисе, и сам сел за руль, даже после выпитого стакана коньяка.
В глубине души я все же надеялась на человеческий разговор с отцом. Но головой все же понимала, что эта надежда ничтожно мала. Скорее конец света наступит, чем отец спокойно воспримет новости.
То, что он решил запереть меня в комнате уже крайность, к которой со скепсисом относился даже мой прагматичный ум.
— Посмел заявиться ко мне домой!? — отец разъяренно рычит.
— Я спрашиваю, где она? — спокойно отвечает начальник.
Еще в машине он предупредил, что, если через пятнадцать минут я не вернусь, он сам пойдет разговаривать с отцом. Я лишь посмеялась в ответ, уверенная, что этого не потребуется.
Тяжело вздохнула. Под ложечкой засосало.
Я прекрасно понимаю, что все это закончится мордобоем. Отец себя сдерживать не сможет, а Алеханов не мальчишка, чтобы глотать оскорбления.
— Отойди. По-хорошему прошу. — голос начальника по-прежнему спокойный. Не пробиваемые эмоции тяжело ему дались и теперь я это понимаю.
Отец что-то еще кричит в ответ. Но слов я уже не могу разобрать.
Шумная возня, ругательства и звуки ударов.
Закрываю глаза и глубоко дышу.
Просто хочу, чтобы все это закончилось.
Спустя бесконечных пять минут слышу тяжелые шаги за дверью.