«Господи, как же бредово я это объясняю. Он, наверное, считает, что я сошла с ума», — думала Жанна.
Матвей стукнул себя по лбу.
— Ах да! Рита сказала мне по телефону, что ты была у нее с какой-то юной особой. И что вы ходили с ней в лес. И что будто эта девочка поживет здесь какое-то время… Это что-то значит, Жанна?
— Это значит, что ребенок есть. И что это твой ребенок!
«Ну вот, сказала», — облегченно вздохнула Жанна.
Матвей ошарашенно уставился на нее.
— Мой? Ребенок? — переспросил он, растягивая каждое слово, будто не только не понимал смысла сказанного, но даже и языка, на котором была произнесена эта бессмыслица. — Что ты говоришь, Жанна?
— Давай обсудим все спокойно, Матвей. Совершенно спокойно. Ладно? Сначала взгляни вот на это.
Она открыла подготовленную заранее папку и подала Матвею свидетельство о рождении Нади. Он внимательно прочитал документ и уставился на жену.
— Что все это значит, Жанна?
— Так ты был знаком с Анной Морозовой? — вместо ответа спросила она.
От того, что скажет Матвей, зависело так многое… «Отчего он так медлит?» — думала Жанна.
— Нет, клянусь тебе! — спохватился Матвей.
— Но в свидетельстве о рождении черным по белому написано, что отца Нади зовут Матвей Михайлович Ковалев, — настаивала на очевидном Жанна.
— Так, должно быть, это другой Матвей Ковалев! Жанна, прошу тебя, поверь мне. Я совершенно сбит с толку, но я говорю тебе правду. Объяснение, как и ситуация в целом, было каким-то нелепым, ведь «другие» Матвеи Ковалевы так просто с неба не падают. Но это все, что пришло ему в голову.
— Тут есть письмо, адресованное тебе. Прочти его. И не ходи взад-вперед. Я ведь ни в чем тебя не упрекаю! — Жанна пыталась как-то успокоить бегавшего по комнате мужа.
— Да упрекай меня, пожалуйста! — вспылил он. — Только не верь ты этому недоразумению! — Матвей начал терять самообладание. А ведь прежде они никогда не ссорились!
— Надя — не недоразумение. Она ребенок, о котором я намерена позаботиться.
— Что значит «позаботиться»? О каком-то непонятном ребенке! Неизвестно чьем! Боже, я брежу!
— Сейчас я ее приведу, — вместо ответа сказала Жанна.
— Так она и правда здесь? Откуда она вообще взялась? И почему ты ее впустила в наш дом?
— Интересно, как я могла не пустить? И не шуми. Мы поговорим об этом после, только спокойно, без крика. Но сначала ты должен увидеть ее. — Жанна двинулась в сторону лестницы, чтобы спуститься в гостиную, где спала Надя, но ее остановил резкий голос мужа:
— Не желаю я ее видеть! Это не мой ребенок! — Матвей был в ярости.
А в дверях стояла кутающаяся в просторный халат Надя. Она поднялась сюда, разбуженная громкими криками. И не могла не услышать последней фразы.
— Я знала, что он будет злиться, Жанна, — тихо сказала девочка. — Тебе лучше было не оставлять меня у себя.
Матвей уставился на ребенка и скрипнул зубами.
— Так это ты, — сказал он. — И ты утверждаешь, что я твой отец…
— Я не утверждаю. Я просто так думала. Тетя Лена сказала… — Надя была готова расплакаться.
— Тетя Лена какая-то… Ладно, я все понимаю. Допустим… Но я точно не твой отец! В этом ты можешь быть совершенно уверена, как там тебя… И ты, ты тоже можешь быть уверена в этом. — Матвей повернулся к жене.
Жанна подошла к Наде и взяла ее за руку. Нужно было во что бы то ни стало показать девочке, что они вместе, что она сейчас не одна.
— Не бойся, Надя. Это надо пережить. В жизни часто бывает нелегко. Я помогу тебе. Мы успокоимся и решим, как быть дальше. Так, чтобы тебе было хорошо. Слышишь? Я не оставлю тебя. А сейчас иди одевайся, а потом мы сядем и все вместе позавтракаем. Матвей, ты ведь не ел?
Матвей изумленно смотрел на жену.
— Что с тобой, Жанна?! — сказал он. — Я, конечно, с большим аппетитом откушаю… Если только после всего услышанного хоть что-то полезет мне в горло. Но…
И добавил после минутной паузы:
— Я спокоен… Я совершенно спокоен! Раз ты не волнуешься.
— Иди одеваться, Надя, — напомнила девочке Жанна.
Надя подошла к Жанне и встала на цыпочки.
— Он очень любит тебя, — прошептала она ей на ухо, — и он не смог бы тебя обманывать.
— Я знаю это, — так же на ухо ответила Жанна.
Когда Надя вышла, Матвей снова огромными шагами заходил по комнате.
— Бог знает что, я честный, мирный человек. Занимаюсь наукой, никого не трогаю. За что?! Это уж слишком, Жанна.
— Ты прочтешь письмо? — спросила она.