Впрочем, мой рассказ и без того получился захватывающим. Рхея аж тиганитес подавилась. Пришлось хлопать ее по спине и ждать, пока подруга прокашляется.
— Хеб велела тебе омыться! Девственнице? — воскликнула Рхея и глаза у нее сделались по десять драхм. — А ты не врешь?
— Разумеется, вру, — усмехнулась я, откусывая от оладушка, политого малиновым сиропом и посыпанного дроблёным грецким орехом и запивая его крепким ароматным кофе. — Я вообще этой ночью никуда не ходила!
Как ни странно, почему-то именно это окончательно убедило Рхею в правдивости моих слов.
— Но ты должна рассказать жрецу! — с возбуждением воскликнула она. — То, что богиня позволила тебе… Она высказала свое высшее расположение, Марг! Джерт должен знать!
— Высказать-то она его высказала, но я проникла к источникам, хотя это и было под строжайшим запретом. Потому, думаю, Джерт меня скорее накажет, нежели похвалит…
Если честно, меня просто распирало от желания рассказать всем и каждому — и особенно жрецу! — о том, как Хеб высказала мне свое высочайшее благоволение аж два раза! Первый — когда позволила окунуться в источники, а второй — когда помиловала Лукиана. Но этого делать было ни в коем случае нельзя — если я расскажу Джерту ту полуправду, что поведала Рхее, он обязательно размотает весь клубок и выудит про глупого мальчишку, нарушившего запрет богини. И тогда неизвестно, что будет с Лукианом, Джерту не составит труда найти его, его могут оскопить или даже казнить…
Так что лучше молчать. Молчать обо всем.
В конце завтрака митера Хтония сказала, что сегодняшнее занятие будет посвящено изготовлению духов и масел для тела из Даровых цветов, и проводить его будет сам Джерт!
Я спешно дожевала последний оладушек, залпом допила остатки кофе и помчалась в библиотеку. Дело в том, что за всеми последними событиями я так и не удосужилась найти книгу, в которой были бы хоть какие-то сведения о горечавке. Интересно, как я буду из нее духи делать и масло варить, если ничегошеньки не знаю о ее свойствах? Острый на язык жрец опозорит неумеху так, что мало не покажется.
Уже почти на выходе я услышала недовольное замечание митеры Хтонии:
— Маргери, ну вот что ты носишься, как оглашенная? Тысячу раз говорила: жрица богини Хеб никогда не бегает и не суетится, ходит мягко и пластично, точно плывет над землёй!
Резко притормозила.
— А можно вопрос? — невинно поинтересовалась. — Жрица прямо всегда-всегда так величаво ходит? А если ее жизни угрожает опасность? Див гонится? Или землетрясение? Все равно бежать нельзя?
Митера покачала головой и закатила глаза, а я помчалась дальше.
Библиотека в нашем храме весьма обширная, а, главное, совершенно не охраняется и тут даже никто не дежурит. Все держится на честном слове: послушницы могут приходить и брать на любое время любые книги и свитки. И надо сказать, как ни странно, такая система работает — для прихрамовых девушек позорно испортить, задержать или потерять библиотечную книгу. Правда, и минусы тут налицо — подсказать, где находится нужная книга некому, потому зачастую приходится перерыть все стеллажи, прежде чем отыщешь необходимое.
Да и вообще, нечасто пользуются библиотекой наши девочки, ой, нечасто!
Я уже все тут перелопатила, а о горечавке нигде и ничего! Но оказалось, что именно в том заветном стенде, до которого я пару дней назад не добралась ввиду того, что засмотрелась на Джерта и Эрлеа, и обнаружилась искомая книжка, в которой отыскалась премиленькая статья о горечавке и даже с рисунком.
Как назло, книжица лежала в самом дальнем углу, чтоб ее достать, надо было сильно потянуть. Я дернула что есть мочи и книжка оказалась у меня в руках, правда, при этом с полки задорно выскочил и раскрылся прямо на полу какой-то ветхий свиток.
Я наклонилась за ним и замерла, вглядываясь в картинки.
Ничего себе свиточек!
На розоватом пергаменте черными чернилами были нарисованы мужчина и женщина при соитии в таких позах, которые и нарочно-то выдумать было сложно, не то, что повторить! Но самым удивительным было то, что человечки на пергаменте двигались, вновь и вновь повторяя свои бесстыжие движения!