Впрочем, надо мной сгущались тучи. Джерт и митера Хтония не дремали и всеми способами пытались вычислить, кто помог Кириаки бежать. Как следует взялись за Деспоину и Эрлеа, которые считались лучшими подругами Кириаки. Под действием сыворотки правды они признались во всем, например, в том, что очень хотят, чтобы Джерт поимел их обоих в задний проход, но не в том, что помогали Кириаки.
Ситуация осложнилась ещё и тем, что вот-вот должен был приехать Арриксакский верховный жрец и Джерту не хотелось ударить перед ним в грязь лицом — что, мол, у него из храма послушницы разбегаются…
Джерта неимоверно бесило положение, в котором он оказался. Он понимал — если найдешь помощницу беглянки, то во сто крат увеличатся и шансы найти саму беглянку. Но пока ничего поделать не мог.
И хотя мне было немного страшно, что меня обнаружат (митера Хтония запросто могла связать воедино пропажу своего платья и плаща и мой визит к ней!), мне нравилось хранить свою маленькую тайну, хотя сердце заходилось от ревности при виде того, как из-за пропажи Кириаки бесится Джерт.
Если б сбежала я, уверена — он так не взвился…
А на следующее утро до меня дошло — хитон, который сбросила Кириаки, чтобы обнять рыбака и открыть вход к источникам, так и остался валяться в гроте! Судя по всему, его еще не нашли… И не должны найти! Если вычислят, какой именно дорогой бежала Кириаки, найти ее будет намного легче!
И хотя это было страшно рискованно, следующей же ночью я отправилась в грот за одежкой блондинки. Шла и вздрагивала от каждого звука, мне все казалось, что сейчас наткнусь на митеру Хтонию или на Джерта, они тот час обо всем догадаются — напоят меня сывороткой правды (которая вредна для организма — после нее человека целый месяц мучает сильный понос), узнают секрет Кириаки, с лёгкостью отыщут ее и вернут обратно в храм. А после учинят нам двоим какое-нибудь утончённое наказание за непослушание.
О да, Джерт мог быть очень изощрённым в этом плане. И «добрая» митера Хтония тоже… Помню, она как-то говорила, что ослушницам, нарушающим заветы Хеб, нужно обрезать малые половые губы, чтоб никогда больше не смогли почувствовать удовольствия…
Я подхватила с пола хитон Кириаки, как вдруг услышала чьи-то шаги и шелест одергиваемого плюща. Прижав к себе ткань, юркнула прямо за статую огромного кузнеца и плотно прижалась щекой к его оголенным мраморным ягодицам.
Но тут стало не до смеха, так как в грот явилась митера Хтония собственной персоной. Ой, заметит меня сейчас!
Сердце зашлось от страха, я чувствовала, что пропала, как вдруг…
Вслед за Хтонией в грот, блеснув своими земляничными волосами, скользнула Спиридула. Интересно, зачем они сюда явились? К источникам Хеб пришли, наверное… О нет, ну я точно пропала! Кто-то из них сейчас подойдет к рыбаку, и с того ракурса точно меня заметит!
Но ни к каким источникам Хтония и Спиридула, оказывается, не собирались. Вместо этого они подошли друг к другу и слились в горячем страстном поцелуе.
А я открыла от удивления рот. Подозреваю, вид у меня при этом стал очень глупый. А так разве бывает, чтобы прямо женщина с женщиной?
Но мои глаза подтвердили, что да, оказывается, бывает!
Митера Хтония, кстати, совсем не старая и по-своему красивая женщина со статной фигурой, потянула на Спиридуле тунику, оголив ее грудь с клубничинами сосков, и принялась ласкать их пальцами и ртом. Это было так близко, что я видела влажные дорожки, которые оставлял на молочно-белой коже Спири язык женщины.
Спиридула, в свою очередь, обнажила огромную и чуть отвисшую грудь Хтонии и принялась со смехом теребить, мять и гладить ее, после чего медленно потерлась сосками о соски Хтонии. Митера, откинув голову назад, залилась гортанным стоном, куснула Спири в шею и, опустившись на карачки прямо на упругий травянистый ковер, устилающий грот, принялась трясти своими грудями. А земляничноволосая стала дергать за них, имитируя движения, будто доила корову. Хтония, закрыв глаза и виляя бёдрами, мычала от наслаждения.
Пока я, пребывая в полнейшем шоке, смотрела на все это, мой рот округлялся еще больше (насколько это вообще было возможно!). И вдруг с глубочайшим потрясением я поняла, что мои собственные соски напряглись, а между ног сделалось горячо и самую чуточку мокро.
Между тем Хтония со стоном повалила Спиридулу на траву, и, раздвинув той ноги, приникла к лону девушки, как к живительному источнику. Сначала она изо всех сил втянула носом запах возбуждённого лона Спири, а затем зарылась им в курчавые огненные волосы на лобке девушки. Спиридула откинулась на траве и принялась, постанывая, лениво гладить и теребить свои груди, наблюдая за тем, как Хтония ласкает ее клитор, с аппетитом слизывая соки возбуждения, которыми истекала Спири.