Моя обнаженная грудь трется о грубоватую ткань его камзола. Холодные агатовые пуговицы царапают разгорячённую кожу, оставляя на ней красноватые следы.
Аеск отрывается от моих губ и целует шею, опускаясь все ниже и ниже. Его губы сухие и требовательные, я откидываю голову назад и обхватываю его ногами.
Никогда бы не подумала, что способна на такое. Никогда бы не подумала, что этот некрасивый мужчина может целовать вот так… Никогда бы не подумала, что буду таять под этими поцелуями.
Мужчина сжимает указательным и большим пальцем мою грудь, а затем его теплое дыхание касается затвердевшего соска. Я не могу больше терпеть, я хочу, чтобы он ласкал их ртом, поэтому кладу руки ему на затылок и прижимаю к своим грудям.
Аеск накрывает набухший сосок губами, втягивает и принимается сосать, но такими нежными и едва ощутимыми движениями, что меня с головой накрывает волна дикого желания.
Внизу моего живота плещется раскаленная лава, я хочу ощутить его там! Но он лишь поглаживает мои бедра с внутренней стороны, как будто намеренно не прикасаясь к моему увлажнившемуся, возбуждённому лону.
Да, он специально меня мучает! Мы встречаемся взглядами, и я вижу это в больной бирюзе его глаз. Как вижу там ещё кое-что, от чего меня пронзает дикая радость.
Это не спутаешь ни с чем.
Желание. Не туманящее мозг, сладострастное, когда мужчине все равно, кто перед ним, а уверенное, осознанное желание. Аеск хочет меня. Я нравлюсь ему!
А потом он совершает нечто крайне подлое.
Просто убирает свои губы и руки, отчего я вмиг чувствую себя какой-то обездоленной…
Мужчина медленно целует меня и чуть улыбается:
— Продолжай, Маргери…
На этот раз меня не надо просить дважды. На нём действительно слишком много одежды, и меня потряхивает от нетерпения увидеть и почувствовать его обнажённого.
С проклятыми агатовыми пуговицами мне все-таки не сладить. Наверное, он, и правда, их магией застёгивал. Он помогает мне, без суеты расстёгивая пуговку за пуговкой, и когда приходит черёд последней, я нетерпеливо освобождаю его от камзола и белоснежной рубашки.
У него большая и сильная грудь и кожа оливкового оттенка, к которой я тот час же крепко-крепко прижимаюсь, своими прохладными грудями ощущая ее теплоту. На его шее — золотой медальон с изображением двух соколов и двух змей.
— Герб моего дома, — ловит он мой любопытный взгляд. — А сам медальон — сильнейший артефакт, который передается в моей семье уже триста лет.
Затем Аеск медленно проводит ладонью по моей спине, опускаясь к бедрам и ниже…
— Ты такая страстная, — негромко говорит он и его теплые пальцы, наконец, касаются моего лона, ощущают, насколько оно влажное.
Я выгибаюсь дугой от его легких движений, едва-едва ласкающих мой клитор. Мне этого мало, я хочу ещё! Но Аеск убирает руку и подносит пальцы, влажные от соков моего лона к своим губам.
— Такая чувственная… — медленно говорит он и, глядя мне в глаза, облизывает. — Такая вкусная.
После этого дает мне. Его пальцы, побывавшие в моем лоне, теперь в моем рту, я ласкаю их языком и облизываю, задыхаясь от страсти и от желания доставить удовольствие этому поразительному мужчине.
Пусть он некрасив, но он потрясающий — мужественный, сильный, уверенный в себе. И, что самое странное и чудесное, его уверенности так много, что она как будто распространяется на меня.
Пускай, я девственница-дурнушка, но я могу сделать так, что Аеск сейчас будет так же, как и я, задыхаться от желания, а затем воплотить все его желания в действительность!
Я мягко толкаю его на постель, в груду шелка и меха. Аеск приподнимается на локте и смотрит на меня немного удивленно. А я сажусь у него между ног, освобождая от сапог и от штанов. Как ни странно, учитывая, что с предметами мужского гардероба я не знакома, это у меня получается почти легко и просто, как будто сама Хеб помогает мне.
Все уроки Кириаки, как ни стараюсь я их припомнить, выветриваются у меня из головы. Да они и ни к чему! Я просто хочу ласкать его член ртом, и даже сначала даже слегка поддразниваю его: не касаясь возбужденной плоти губами, дышу на нее, а затем, видя по затуманившимся глазам Аеска, что медлить дольше нельзя, покрываю его член легкими поцелуями.
— Маргери, ты… — сдавленно говорит мужчина. — Ты точно девственница?
Он гладит меня по волосам, в то время, как я ласкаю его член ртом и руками, облизываю и посасываю, смакую его неповторимый вкус, отчего мое лоно увлажняется еще больше, так, что между моих ног становится горячо и самую чуточку больно от неистового желания ощутить член, который я осыпаю ласками.