— Ты сейчас сама на себя не похожа, — Аеск накручивает на палец мой локон, который кажется мне странно длинным. У меня никогда не было таких длинных волос. — Ты так красива, Маргери! Прекраснее тебя я не видел женщины.
Кажется, он хочет еще что-то сказать, но замолкает и откидывается на подушках, потому что я убыстряю темп, заглатывая член ещё глубже, и его шелковистая головка трется об мое нёбо.
— Маргери, Маргери… — сквозь зубы повторяет Аеск. — Что ты со мной делаешь?
Скорее, что ты делаешь со мной, Аеск? Я, девственница, в лоне которой ещё не был мужчина, веду себя не так, как положено скромной и пугливой девственнице. Но мне это нравится!
В какой-то момент маг-лорд рывком притягивает меня, так что я оказываюсь на нём сверху, а затем перекатывает меня справа от себя и оказывается сверху сам.
Лежу на спине с раздвинутыми ногами, и тактильные ощущения мои обострены до предела: я чувствую под собой шёлковые простыни и нежную шерсть, а над собой сладостно-тяжелое мужское тело. Он опирает мои бедра на подушку, так что его член оказывается чуть ниже моего лона.
Зеленоватые глаза цвета больной бирюзы — в мои глаза. Упор в упор. Лицом к лицу.
Я чувствую его.
Мне не страшно. Ни капельки не страшно, наоборот, ощущаю, что все правильно, именно так все и должно быть. Наконец-то я сброшу многолетние оковы, наконец-то я освобожусь!
Странные мысли, как будто не мои…
Я не могу больше ждать, я не хочу, чтобы Аеск медлил ещё хотя бы секунду. Я готова его принять, я жду его!
Аеск как будто читает в моих глазах мои самые сокровенные мысли. Контакт глаза в глаза абсолютный, я раскрываюсь ему навстречу, и он плавно входит в меня.
Меня пронзает кинжальная боль, но она мгновенна и сладостна своей остротой, а затем ее сменяет наслаждение, когда Аеск начинает двигаться во мне, ни на секунду не прерывая зрительного контакта. Из моих уст вырывается протяжный стон.
Сначала тягуче-медленно, но затем все сильнее, все быстрее. Если бы я только знала раньше, насколько это восхитительные ощущения — чувствовать член мужчины в своем лоне.
Я обнимаю его за плечи и притягиваю к себе, чтобы поцеловать, и мир вокруг расцвечивается новыми красками от всепоглощающего удовольствия.
Перекатываюсь с ним на постели и сплетаюсь в одно целое, отдавшись пленительному ритму движений. Во мне разгорается пожар, волна нарастает, прокатываясь от корней волос до кончиков пальцев, которыми я сжимаю его плечи.
Чувствую себя очень странно, как будто внутри меня искрится и переливается тысячью искр золотистое сияние. Магия и сила — она плещется внутри меня.
Родовой медальон Аеска Ланфорда свешивается прямо на мою голую грудь, и золото обжигает, как будто металл раскалён докрасна. Вскрикиваю от боли, а Аеск, не понимая, в чем дело, нежно меня целует.
И в этот самый момент сияние прокатывается по моему обнаженному телу и начинает просвечивать прямо сквозь кожу. Это нечто потрясающее, грандиозное, я в эйфории широко распахиваю глаза и, наконец, взрываюсь миллионами золотистых искр, ощутив первый в своей жизни оргазм.
Но почему Аеск Ланфорд смотрит на меня так странно? В его глазах отражается сильнейшая гамма совершенно противоположных чувств.
Страсть. Нежность. Восхищение. Удивление. Злость. Ненависть.
Что-то не так…
— Ты прекрасна, Маргери, — хрипло произносит он, кажется, с трудом справляясь с нахлынувшими чувствами. — Ты восхитительна. Твое настоящее лицо и тело волшебны, никто в здравом уме не сможет отвести от тебя взгляд. Жизнь играет с людьми слишком жестокие шутки. Как это возможно, как?
Он опускает голову и качает ей, как будто стремясь избавиться от наваждения.
Я прекрасна? Да что он такое говорит? Что за издевка?
— Да, твои черты прекрасны, — Аеск ласкающим движением касается моего подбородка, а затем вдруг сжимает его так, что мне становится больно. — Слишком знакомые мне черты. Ты так похожа на нее, что ваше родство не оставляет никакого сомнения…
— Что ты делаешь? Мне больно! — испуганно вскрикиваю я и всхлипываю от разочарования. — Я думала, ты хороший человек, а ты… Зачем глумишься надо мной и говоришь, что я красива?
— Ты красива, как богиня, — с усмешкой отвечает мужчина. — Твоя истинная внешность прекраснее внешности всех послушниц этого храма вместе взятых!