Чувствую себя очень странно, как будто внутри меня искрится и переливается тысячью искр золотистое сияние. Магия и сила — она плещется внутри меня.
Родовой медальон Аеска Ланфорда свешивается прямо на мою голую грудь, и золото обжигает, как будто металл раскалён докрасна. Вскрикиваю от боли, а Аеск, не понимая, в чем дело, нежно меня целует.
И в этот самый момент сияние прокатывается по моему обнаженному телу и начинает просвечивать прямо сквозь кожу. Это нечто потрясающее, грандиозное, я в эйфории широко распахиваю глаза и, наконец, взрываюсь миллионами золотистых искр, ощутив первый в своей жизни оргазм.
Но почему Аеск Ланфорд смотрит на меня так странно? В его глазах отражается сильнейшая гамма совершенно противоположных чувств.
Страсть. Нежность. Восхищение. Удивление. Злость. Ненависть.
Что-то не так…
— Ты прекрасна, Маргери, — хрипло произносит он, кажется, с трудом справляясь с нахлынувшими чувствами. — Ты восхитительна. Твое настоящее лицо и тело волшебны, никто в здравом уме не сможет отвести от тебя взгляд. Жизнь играет с людьми слишком жестокие шутки. Как это возможно, как?
Он опускает голову и качает ей, как будто стремясь избавиться от наваждения.
Я прекрасна? Да что он такое говорит? Что за издевка?
— Да, твои черты прекрасны, — Аеск ласкающим движением касается моего подбородка, а затем вдруг сжимает его так, что мне становится больно. — Слишком знакомые мне черты. Ты так похожа на нее, что ваше родство не оставляет никакого сомнения…
— Что ты делаешь? Мне больно! — испуганно вскрикиваю я и всхлипываю от разочарования. — Я думала, ты хороший человек, а ты… Зачем глумишься надо мной и говоришь, что я красива?
— Ты красива, как богиня, — с усмешкой отвечает мужчина. — Твоя истинная внешность прекраснее внешности всех послушниц этого храма вместе взятых!
Моя истинная внешность? Что за глупости он несет?
Аеск вдруг резко хватает меня за локоть, грубо впиваясь пальцами, и подтаскивает к зеркалу. Я привычно хочу побыстрее отвернуться от безжалостной глади, зная, что ничего хорошего там не будет, но увиденное повергает меня в сильнейший шок.
— А знаешь, что самое интересное? — слышу холодный голос лорда-мага. — Ты только что забрала мою магическую силу. Всю. До капли.
Он делает ко мне шаг с таким угрожающим видом, что я отпихиваю его и со всех ног бегу к двери. Его грубость, мое страшное смятение перед тем, что я увидела в зеркале — все сливается воедино. Аеск кидается за мной, но дверь не заперта, и остановить он меня уже не может.
ГЛАВА 10. Ты, Маргери…
ГЛАВА 10
Ты, Маргери…
Быстрее ветра мчалась я по темным коридорам храма. Покои для гостей были расположены на верхних этажах, куда редко кто захаживал — я металась в хитросплетении темных коридоров, как помешанная. Я действительно чувствовала, что схожу с ума!
Картинка из зеркальной глади лишь несколько минут стояла у меня перед глазами, но вскоре смазалась, распалась в сознании на тысячу беспорядочных мазков. Все вокруг неслось в каком-то бешеном вихре, не поддавалось реальной оценке…
Я была в панике!
Что со мной произошло? Что он со мной сделал? Я ли это вообще?
Зеркало! Вот что мне нужно! Оно расставит все по своим местам. Поможет вернуть хоть каплю самообладания и… вернуться к своей реальности.
Скорее всего, это была лишь греза, возможно, какая-то магия Аеска Ланфорда, который нагнал на меня морок, потому что все же не захотел видеть в своей постели дурнушку… На несколько мгновений я даже поверила — как же больно будет снова увидеть в зеркале все ту же бледную моль Маргери.
И все же я должна это сделать. Должна взглянуть самой себе в глаза, чтобы воображение не унесло меня дальше и дальше — туда, где несбыточная мечта, разбившись вдребезги, насквозь проткнула бы мое сердце.
Как назло, в коридоре зеркал я не встретила, потому толкнула первую попавшуюся дверь. Она оказалась не заперта, и я очутилась в покоях, по роскошеству не уступающих тем, в которых Аеск лишил меня девственности. Правда, тут не так уютно — интерьер комнаты был выполнен исключительно в черно-белых цветах, а на полу лежала шкура зебры. То, что ради этого убили несчастное животное, ещё больше мне не понравилось.
Но именно за этой шкурой на черной стене висело огромное белое зеркало идеально круглой формы. Совсем по-детски закрыв глаза ладонями, я подошла к нему близко. В моей голове все смешалось — впечатления, ощущения, бессвязные обрывки мыслей… Мне было страшно, что минувшая ночь была лишь волшебным сном, и я увижу в зеркале то, что видела всегда, потому никак не могла себя заставить.
Я должна быть смелой! Как Кириаки…
Судорожно выдохнув, отвела руки от лица и в упор посмотрела себе самой в глаза — открыто и прямо.
Какая дурнушка не мечтает в мгновение ока превратиться в сногсшибательную красавицу?
Со мной это произошло.
Из беловатой зеркальной глади смотрела прекрасная девушка. Настолько прекрасная, что я, не отдавая себе отчета, притронулась к своему отражению. Оно не изменилось, не исчезло, не растаяло…
Это была я. Настоящая я. Такая я, о которой я и боялась мечтать. Такая, о какой всегда мечтала.
Я всегда хотела длинные волосы. Теперь они у меня были — потрясающие густые тёмно-русые пряди с золотистым отливом. Кожа приобрела фарфоровый оттенок и как будто светилась в темноте. Овал лица удлинился, у меня появились красивые четкие брови и выразительные глаза цвета горечавки в обрамлении длинных черных ресниц. Так же не было и в помине моего смешного «картофельного» носа, вместо него красовался изящный аккуратный носик, идеально подходящий этому типу лица. Так же я обзавелась сочными губами кораллового цвета, высокой полной грудью великолепной формы с крупными розоватыми сосками, тонкой талией и округлыми бёдрами.
Развернувшись к зеркалу спиной, я перекинула волосы на плечо и увидела, что моя татуировка с горечавкой красуется на том же месте. То есть ослепительная красавица в зеркале действительно (о, моя богиня — действительно, взаправду, по-настоящему!) была я, и мелькнувшую бредовую мысль о переселении душ можно было смело отмести.
Не знаю, как передать ту бурю эмоций, что завладела мной! Я была так счастлива, что стало даже страшно. Так что же произошло? Почему я стала… такой? А вдруг все это морок, наваждение, что спадет, растает с первыми утренними лучами?
Это было бы слишком жестоко!
И потом, я чувствовала, как внутри меня плещется не только моя собственная магическая сила, но и сила Аеска. Почему она перешла ко мне? Как такое вообще возможно?
Аеск. В груди что-то мучительно и сладко защемило и теплая волна растеклась по низу живота.
Мне было с ним так хорошо…
Но то, как груб он был со мной после, как толкнул к зеркалу… По идее, не считая недоразумения, что его магия перешла ко мне, Аеск должен был обрадоваться, что вместо страхолюдины оказался в постели с красавицей. А он, наоборот, почему-то разозлился. Говорил странные вещи…
Между тем я почувствовала, что магии, переполнявшей меня, надо дать какой-то выход. Кончики пальцев слабо покалывало и, приглядевшись, я различила на них мельчайшие золотистые искры. Машинально встряхнула кистями, как бы сбрасывая их, и вернулась к своему отражению в зеркале. По правде говоря, я глаз от себя не могла оторвать!
И, пожалуй, меня можно было понять. Всю жизнь жить с осознанием того, что ты жалкая дурнушка, которой вряд ли светит что-то путное, и сделаться такой… Такой!
Я готова была петь и танцевать от восторга. Пережитая ночь плескалась во мне, пьянила, точно вино! Нужно остановиться. Можно, конечно, ещё битый час пялиться в зеркало, но надо выяснить, что со мной произошло?
Это очень серьезная магия… С такими вещами не шутят — надо идти к жрецу.
Когда Джерт отдавал меня Аеску, то вряд ли предполагал нечто подобное, но он сильный маг и должен разобраться в произошедшем. Прямо сейчас!