Я повиновалась, оставшись перед ним обнажённой, и не могла не отметить, что, хотя Делмари и строил из себя властного господина, он окинул мою фигуру восхищённым и вожделеющим взглядом.
— Хорошо, — кивнул Делл, чуть ли не облизнувшись на мои обнаженные груди с розовыми ягодками сосков. — Следующее правило: подчинение. Встань на колени и поцелуй мои ботинки в знак того, что ты беспрекословно мне подчиняешься и исполнишь все, что я тебе скажу.
Делать было нечего — я чувствовала, что нахожусь буквально в миллиметрах от алой комнаты, и останавливаться было нельзя. Скрипнув зубами, сделала то, что он велел.
— Очень хорошо. А теперь самое главное правило — боль.
И он что есть силы ударил меня тупым носком ботинка в лицо, из-за чего я отлетела к противоположной стене.
Я схватилась за нос, из которого тонкой струйкой потекла теплая кровь. Вроде не сломал… В клокочущей внутри меня ярости я готова была убить его, но каким-то железным усилием воли сдержалась. Еще чуть-чуть. Нужно потерпеть еще капельку.
— Сядь у моих ног и повтори все, что ты услышала, — приказал Делмари.
— Оголение. Подчинение. Боль, — проговорила я, подползая к его креслу и одновременно держась за свой бедный нос, из которого все ещё текла кровь.
Я уже знала эти три правила из дневника Юталии Ланфод.
— Что ж… — задумчиво протянул мужчина. — Ты хорошая девочка и заслужила доставить удовольствие своему Господину.
Моя богиня, да неужели? Делл Делмари вытащил из-за ворота своей рубахи маленький рубиновый ключик, вставил его в лоно статуэтки обнаженной женщины, которая стояла на каминной полке, и повернул.
В самом углу на лиловых обоях еле-еле обозначилась маленькая, едва заметная дверка.
-Заходи. И помни о трёх правилах Алой комнаты, — произнес он и в руке его возник черный широкий ошейник, который он надел на меня, когда я переступила порог.
Внутри Алая комната была не алой, а скорее красной — все стены и потолок тут были обшиты бордовой кожей. Кровати не имелось, но тут пол был сам по себе, как кровать. Я не стала разглядывать аккуратно развешанные по стенам плетки, хлысты, цепи, костюмы из какого-то блестящего черного материала, фаллосы разных размеров и даже искусственное лоно в обрамлении кудрявых пушистых волос. Мое внимание приковала стена с головами рабынь, которые были до этого у Делла Делмари. Разумеется, это не настоящие головы, а их призрачные образы, слабо колышущиеся за гладким стеклом. На шее каждой черный ошейник, такой же, что красовался сейчас и на мне.
Они были действительно пугающими, эти образы за стеклом, казалось, что это настоящие женские головы и от этого брала оторопь. И тут в самом верхнем ряду я увидела знакомый и выдохнула.
Круг замкнулся. Это была она — юная девушка с детским лицом и не по-детски печальными глазами с портрета в гостиной Аеска Ланфорда. Ошейник стягивал ее тонкую шею и смотрелся на ней нелепо и возмутительно.
Бедная, бедная девочка… Бедная Тали Ланфорд, ты была рабыней Делла Делмари, а не моего отца!
ГЛАВА 19.2 Алая комната
Внезапно раздался свист плетки, и резкая боль обожгла мою спину. Я с ненавистью обернулась и увидела Делла Делмари, сидящего, раздвинув ноги, в роскошном кресле посреди алой комнаты, и держащего в руках хлыст. Ниже пояса мужчина был обнажен, и его чахлый член бессильно покоился на гладко выбритой мошонке.
Кончик плети, как змея, извиваясь, пробрался мне между ног и слегка пощекотал мое лоно.
— Подойди, подстилка, и возьми в рот член своего Господина! — распорядился преподаватель зелий, видимо, уже совершенно войдя в свою роль.
— Бегу и падаю! — громко и четко сказала я.
— Что-о-о? — голос Делмари сорвался на рык. — Я сотру твою задницу в кровь, но ты затвердишь три правила алой комнаты: оголение, послушание и боль…
— Знаешь, куда иди со своими дурацкими правилами? — я поймала кончик хлыста, который послушно полетел ко мне, выдернула его из руки Делмари и пульнула в него оглушающим заклятьем.
Преподаватель зелий попытался блокировать его и в связке обездвижить меня сразу двумя заклинаниями, но я их отразила и вернула ему. Он не успел закрыться и оказался парализован своей же собственной магией.
— Что? Почему такая сильная? — прохрипел он. — Откуда такая магия?
Мы встретились с ним глазами, и он замолк.
— Меня интересует Юталия Ланфорд, — тихо сказала я. — Я знаю, что ты развлекался с ней… так же, как хотел развлечься со мной. Что она влюбилась в тебя. Зависела от секса с тобой. Почему тогда она указала в предсмертной записке имя Брандона Литона?
Делл Делмари ухмылялся и молчал.
— Говори! — взвизгнула я и ударила плетью об пол. — Говори, сволочь!
— Девчонка не писала никакой записки, — блуждающая улыбка не сходила с лица Делмаи. — Ее написал я специально, чтобы отвести подозрения и не навлечь на себя гнев ее братца. Все получилось как нельзя лучше — этот идиот Ланфорд, побоявшись позора, даже не обнародовал записку, видимо, решил отомстить Литону по-тихому. Ну, и что ты теперь со мной сделаешь, детка? Пожалуешься ректору? Так он, милая, в курсе и побоится даже пальцем пошевелить… А, может, ты попытаешься меня убить?
Он открыто смеялся мне в лицо, не зная, что этот вопрос я уже для себя решила.
— Ты останешься здесь связанным до тех пор, пока не приедет Аеск Ланфорд, — ответила я. — Ты расскажешь ему о том, что сделал с Юталией Ланфорд и он сам решит, что с тобой делать.
Внезапно по комнате промчался вихрь обжигающе-горячего воздуха, мелькнула золотистая вспышка и я услышала голос, который меньше всего сейчас ожидала услышать.
— Ну, здравствуй, цветик! Наконец-то я тебя нашел… Все-таки хорошая это штука — двойниковый кристалл. Позволяет найти даже то, что спрятано очень-очень хорошо. Правда, дорогая очень и редкая — один единственный экземпляр хранится в Элефтерийском храме Хеб. Вернее, хранился… Но на что не пойдет жрец, от которого сбежала любимая послушница? Я смотрю, ты тут без меня не скучаешь. Надеюсь, не забыла, что должна кое-что мне вернуть?
Верховный Жрец Джерт собственной персоной. Ослепительно-белая туника, платиновые волосы заплетены в сотни косичек и стянуты в высокий хвост на затылке.
Великолепен.
Я попыталась оглушить его той же самой связкой заклятий, которой запустил в меня Делл Делмари, но забыла про его перстень, нейтрализующий магию. В руках у жреца оказалось лассо, которое вместо верёвки состояло из какого-то черного тумана, и он ловко набросил его мне на руки. Я попыталась разорвать мрак магией, но не смогла.
— И не пытайся, птичка моя, — улыбнулся Джерт. — Я хорошо подготовился к встрече с тобой.
Жрец бегло оглянулся по комнате, и взгляд его остановился на пленённом связкой Делле Делмари, который, кстати говоря, по-прежнему пребывал без штанов. Учитывая то, что я была голой и в ошейнике, ход мыслей Джерта оказался предсказуемым.
— Это не мой любовник! — закричала я, понимая, что жрец вряд ли поверит. — Нужно рассказать о нем Аеску Ланфорду, именно из-за него много лет назад погибла его сестра! А он думал совсем на другого человека!
Но Джерт не слушал моих сбивчивых объяснений. Двигаясь грациозно, как дикая кошка, он подошел к Делмари и едва слышно проговорил:
— Я очень не люблю, когда кто-то пользуется тем, что я считаю своим. Этот цветок принадлежит мне. И за то, что ты вкушал его аромат, ты умрёшь, незнакомец!
Джерт освободил Делмари от магической связки, в которой он беспомощно трепыхался, но не успел преподаватель сделать и пары шагов, как жрец оказался у него за спиной и перерезал ему горло — от уха до уха.
Я завизжала не своим голосом, а Джерт, обратив на меня взгляд своих мерцающих золотистых глаз, проговорил:
— Ты возвращаешься домой, послушница… Чтобы отдать то, что по праву принадлежит мне.