Он не брился, и щетина на подбородке придавала ему грубоватый и опасный вид, который — черт бы его побрал! — только добавлял ему привлекательности.
Разозлившись на себя зато, что после всего произошедшего он все еще привлекает ее, Анна попыталась проскользнуть мимо него, однако он загородил ей дорогу.
— Вам нет причин беспокоиться, — сказала она. — Я уже собиралась вернуться.
Артур схватил ее за руку, чтобы удержать.
— Когда в следующий раз соберетесь покинуть лагерь, не делайте этого в одиночку.
Щеки Анны вспыхнули от гнева, вызванного его повелительным тоном. Сэр Артур Кемпбелл, рыцарь в услужении у ее отца, перешел все границы дозволенного!
— Не смейте давать мне указания! Если я не ошибаюсь, во главе нашего отряда мой брат, а не вы.
Его глаза сверкнули, а пальцы крепче сжали руку. Когда он заговорил, голос его был очень тихим, а от его рта Анна не могла оторвать глаз.
— Не перечьте мне, Анна. Если хотите, чтобы я привлек к этому вашего брата, я это сделаю. У меня нет желания обращаться с вами, как с неразумным ребенком, но я сделаю все, что потребуется, чтобы обеспечить вам безопасность.
В его голосе было что-то, от чего она почувствовала тревогу, и по коже ее побежали мурашки.
— В чем дело? Где-то поблизости мятежники? Вы что-то видели?
Сэр Артур покачал головой:
— Пока что нет.
— Но что-то почувствовали?
Взгляд Артура, полный мрачных подозрений, метнулся к Анне. Неужели она пытается завлечь его в ловушку, заставив признаться, что догадывается о его особых способностях? Но нет, кажется, она ничего не знает.
Артур пожал плечами и убрал руку с ее плеча.
— Я чувствую опасность. И вы должны быть осторожны. Не стоит впадать в заблуждение и полагать, что здесь никого нет, раз вы никого не увидели.
Смущенная тем, что в его словах чувствовалось подлинное беспокойство, Анна кивнула:
— Я буду поступать, как вы просите.
Они оба знали, что он не просил, но похоже было, что его удовлетворило ее согласие, и не было смысла придираться к тому, в какой форме это согласие было выражено.
Анна знала, что ей следует уйти, но все же помедлила и задала вопрос, который мучил ее всю дорогу:
— Почему вы здесь, сэр Артур? Почему настояли на том, чтобы сопровождать нас?
Он отвел глаза. Ее вопрос смутил его.
Артур сжал зубы и выпятил подбородок:
— Я подумал, что смогу пригодиться вашему брату.
— Это единственная причина?
Он посмотрел на нее сверху вниз, и его взгляд словно пронзил ее насквозь.
— Раз вы не послушались моего предостережения, у меня не было иного выбора, кроме как поехать самому и удостовериться, что вы доберетесь до места назначения благополучно.
Так он хочет благополучно доставить ее в объятия другого мужчины?
— О, я уверена, сэр Хью оценит ваши услуги.
Артур напрягся от ее слов, и глаза его засверкали, как огонь лесного пожара. На мгновение Анне показалось, что он прижмет ее к стволу дерева и поцелует, но он этого не сделал. Вместо этого он сжал кулаки и с яростью посмотрел на нее.
— Не испытывайте моего терпения, Анна.
Однако на нее больше не действовали увещевания.
— Не испытывать вашего терпения? А разве вам не все равно? В ту ночь в казарме вы высказались с полной ясностью. Вы приказали мне держаться подальше от вас. Не помните?
— Помню, — сказал Артур.
То, как вдруг охрип его голос, показало ей, что он помнил не только это.
Воспоминания, возникшие у обоих, будто наэлектризовали воздух между ними.
Анна не понимала, зачем она это делает, однако решилась задать очередной вопрос:
— Вы передумали?
В другое время Артура восхитила бы ее дерзость. Анне были присущи искренность и откровенность, и эти качества делали ее непохожей на других женщин. Но сейчас эти качества не казались Артуру привлекательными. Почему она не была застенчивой и робкой? Тогда бы он легче справился со своими чувствами.
Он знал, что ведет себя, как идиот, однако два дня пребывания рядом с Анной, два дня, когда он мог наблюдать за ней и видеть, что она отворачивается, встречая его взгляд, и вообще ведет себя с ним, как с наемным воином, довели его терпение до предела. Он не мог вынести еще одного вечера, не мог смотреть, как она порхает по лагерю, смеется, разговаривает с телохранителями… А ему она явно намеренно не улыбнулась ни разу.
Ему, черт возьми, нравилось оставаться в тени, но находясь вдалеке от Анны, он испытывал томление и голод по ее улыбке и смеху, по исходящему от нее свету. Он хотел, чтобы Анна обратила на него внимание, но он только еще больше раздразнил себя. Ему хотелось прижать ее к стволу дерева и овладеть ею. Он почти чувствовал, как ее руки обвиваются вокруг его шеи, как ее ноги обхватывают его бедра и как он входит в нее медленно и глубоко. Он чувствовал, как ее тело прижимается к нему, как ее возбужденные соски прижимаются к его груди, как они оба сливаются в экстазе.