Габрия смотрела в сторону, размышляя над услышанным.
Король спросил:
«Ты знаешь, кто бы это мог быть?»
— Кажется, да. Изгнанный вождь, может быть, он в Пра-Деш. Мы думаем, что у него Книга Матры.
«Тогда, Колдунья, ты должна идти. Найди источник этого извращенного колдовства, пока не случилось ничего ужасного, ничего такого, чего потом не исправишь».
Габрия побледнела.
— Вы знаете, что он делает?
Хуннули повернул голову к востоку.
«Нет, это непонятно нам. Единственное, что мы знаем, это то, что этот человек непрофессионал, он не владеет до конца той наукой, которую пытается использовать. Его необходимо остановить».
Сердце Габрии упало. «Боги, о нет, только не сейчас», — мысленно взмолилась она. Коню же сказала:
— Я понимаю.
«Хорошо».
По команде жеребца от группы отделилась маленькая лошадь и встала рядом с Нэрой. Конь склонил свою голову к Габрии.
«Будет лучше, если ты возьмешь с собой других людей. Лорда Этлона. Он будет тебе большой поддержкой. Эурус поедет с тобой. Лорду Этлону нужен конь, приличествующий его достоинству».
Габрия с сомнением посмотрела на него.
— Я не хочу быть резкой, но дело в том, что Этлон очень неохотно пользуется привилегиями своей власти. Сейчас, когда его конь Борей погиб, он, вероятно, не примет другого хуннули.
Король фыркнул, и это, казалось, прозвучало как смех.
«Мы поможем Этлону и Эурусу понять друг друга. Я уверен, что это произойдет рано или поздно».
Девушка сжала губы, потому что она знала упрямый характер Этлона.
— Может быть, — сказала она тихо.
Кивком головы Король дал лошадям команду. Они заржали и загарцевали, собираясь обратно.
«Прощай, Колдунья, — сказал Король Габрии. — Мы придем, как только тебе понадобится наша помощь».
Затем он повернулся и поскакал через плато туда, откуда пришел; другие лошади выстроились за ним следом.
Габрия не успела перевести дыхание, а они уже исчезли из виду. Топот их копыт вновь коротким эхом разнесся по плато и стих. Тишина, пустынная тишина навалилась на землю. Девушка взглянула на двойные зубцы, втайне надеясь, что хуннули вернутся. Она не знала, увидит ли их когда-нибудь снова.
Нэра тихо склонилась к ней.
«Когда Валориан привел сюда людей и создал Колесо в память об их путешествии, у них было более двух сотен хуннули. Сейчас наш табун едва насчитывает тридцать. Мы вымираем, Габрия. Без магии, которая одна — цель нашего существования, наши жеребцы и кобылицы не часто выводят потомство. Наша порода исчезнет».
Эурус заржал, соглашаясь.
— Боги не допустят этого! — горячо сказала Габрия и вскочила на спину Нэры. — Едем домой.
Две лошади хуннули скакали по дороге бок о бок, спускаясь с гор вниз осмотрительно и осторожно. В сумерки они достигли подножия и повернули на юг, к Хулинин Трелд.
Два дня спустя Габрия и хуннули прибыли в лагерь Хулинина, как раз в тот час, когда рог протрубил, возвещая дозорным занять свои посты на ночь. Габрия миновала Маракор, высокую вершину, открывающую вход в долину, и направилась к встревоженным ее появлением часовым.
Она улыбнулась про себя, увидев, как один из дозорных поскакал в лагерь предупредить лорда Этлона. Нэра спокойной рысью бежала по дорожке, ведущей в лагерь, Эурус следовал за ней. К тому времени, когда два хуннули достигли полей, примыкающих к лагерю, Габрия увидела, что шатер вождей охвачен волнением. Мгновение спустя с холма вниз галопом помчался всадник навстречу ей. Это был Этлон.
Даже на расстоянии Габрия видела, как он разгневан. Лицо его прямо потемнело от ярости. Он остановил лошадь около Нэры.
— Во имя богов, — закричал он, вперив глаза в Габрию, — где ты была?
Испуганная девушка не успела ответить — Эурус выступил вперед и громко заржал.
Этлон уставился на второго хуннули, гнев его немного отступил перед удивлением и смущением.
— Кто это?
«Я — Эурус, брат Борея», — ответил молодой хуннули.
К этому времени охрана и другие воины уже подоспели и окружили лорда. Их лица светились интересом, но приближались они осторожно. Поодаль сгрудились и остальные люди клана, указывая друг другу на Габрию и двух хуннули.
Габрия мельком взглянула на них, чтобы понять, как они настроены, и с облегчением заметила, что лица их не выражали ненависти, лишь смятение. Жрица Амары стояла поодаль, улыбаясь. Она кивнула девушке, здороваясь. Казалось, что Этлон был единственным, кого встревожило появление Габрии. Но сейчас его настроение уже не пугало ее. Вождь был человеком порывистым, и Габрия понимала, что его гнев был делом минуты. Она только спросила его: